Краткая история крестовых походов

Подвиги предводителей Первого крестового похода воспевались в песнях и стихах, а сами они превращались в фигуры поистине вселенского масштаба. Поколение, ставшее свидетелем взятия Иерусалима, цитировало по всей Франции эпические поэмы типа «Антиохийской песни» – приукрашенного рассказа о том, как во время осады Антиохии рыцари одним ударом разрубали врагов пополам.

Выше всех ставили Годфри де Буйона, идеального рыцаря, обладавшего смирением, не позволившим ему принять корону. Его скромность обнаружила дух куда величественнее, нежели у простого рыцаря. Он был верхом благородства и отваги, покровителем паломников и защитником святынь. Весь средневековый период его, наряду с Карлом Великим и королем Артуром, называли одним из величайших героев христианства. В своем героическом образе он появлялся в работах многих творцов – от Данте до Сервантеса. Но действительность, увы, была, пожалуй, другой. К несчастью, несмотря на бесспорное мужество и искусность, проявленные им при взятии Иерусалима, Годфри зарекомендовал себя наивным и очень неэффективным лидером, личные недостатки которого еще больше усугубляли его проблемы.

Главным препятствием, с которым сталкивались все крестоносцы, была хроническая нехватка людей. Мудрый предводитель грамотно выстроил бы имевшиеся в наличии силы, однако Годфри отвратил от себя тех немногих дворян, которые остались на Востоке. Он также слишком полагался на рекомендации своих некомпетентных советников. Предупредительные сигналы стали поступать с самого начала. Мелкие раздоры с Раймондом, по сути, единственным великим повелителем, оставшимся в Иерусалиме, продолжались и после взятия города. Когда тот попытался укрепить христианские позиции, успешно проведя осаду двух городов Леванта, Годфри отказался признавать их капитуляцию, стараясь не допустить дальнейшего укрепления престижа Раймонда. После этого оскорбления, ничем не обоснованного, большинство оставшихся принцев от него отвернулись. Все они возвратились домой, за исключением Танкреда, пытавшегося заиметь в Палестине собственное государство[72].

К концу 1099 года у Годфри, чтобы укрепить свои владения и отбить любое нападение, осталось всего триста рыцарей и около двух тысяч пеших солдат. К чести его да будет сказано, что он смог добиться определенного прогресса, вынудив некоторые окрестные мусульманские деревни платить ему дань. Любые другие попытки двигаться дальше застопорились в конце декабря – после приезда пизанского архиепископа Даимберта.

Даимберт

Одним из последних деяний Урбана на посту папы стало назначение Даимберта вместо Адемара Ле Пюи. Вряд ли он мог подобрать более неподходящего кандидата. Ошибочно приняв кипучую энергию итальянца за компетентность, некоторое время назад Урбан отослал Даимберта в Испанию в помощь королю Альфонсо IV, прилагавшему усилия с целью вновь обратить в христианство территории Кастилии, до этого отвоеванные у мусульман. Эта миссия увенчалась успехом, однако за Даимбертом установилась репутация надменного, алчного священнослужителя, за которым неизменно тянулся «душок». Однако Урбан был то ли слишком болен, то ли слишком отгорожен от внешнего мира, чтобы исправить свою ошибку, и лишь еще больше усугубил ее, назначив Даимберта папским легатом.

Путь архиепископа в Иерусалим не внушал никакого доверия. Путешествуя в компании пизанских моряков, не знавших, что такое дисциплина, он забавлялся грабежами попадавшихся по дороге греческих островов и умудрился настолько разозлить императора, что тот даже послал за ним имперский флот[73]. То обстоятельство, что ему в самый последний момент удалось ускользнуть от плена, еще больше укрепило в нем ощущение божественности миссии, возложенной на него. Подобно многим крестоносцам, Даимберт полагал, что Иерусалимом должна править не светская, а церковная власть. Главная его цель сводилась к тому, чтобы установить над городом жесткий контроль со стороны духовенства и указать Годфри на его место.

Первым остановочным пунктом папского легата стала Антиохия, где он обнаружил на удивление милого Боэмунда. Норманн, теперь величавший себя антиохийским принцем, слишком уж восторженно выразил желание оказать ему поддержку. Он не только заявил, что выделит людей, дабы легат мог проделать свой путь в полной безопасности, но и вызвался лично его сопровождать.