Краткая история. Монголы

В 1304 году сын чагатайского государя Барака Дува-хан (ум. 1307), сын Хайду Чапар, хан Золотой Орды Тохта и ильхан Олджейту заключили для укрепления торговых и дипломатических отношений между Чингисидами мир с Тэмур-ханом, и было установлено, что номинальным верховным правителем будет считаться Тэмур. По древнему обычаю, унаследованному от времен Хулагу, Тэмур назначил Олджейту ильханом и отправил ему ярлык с китайской печатью, содержащей надпись «Печать императора, [правящего] по Истинному велению [Неба], [велением] Неба приведшего к покорности десять тысяч варваров»[257]; позднее эту печать Олджейту использовал в письме 1305 года французскому королю Филиппу IV. Вскоре после этого из-за территориального спора разгорелась схватка между Дувой и Чапаром. Вечный прагматик Тэмур поддержал Дуву и осенью 1306 года послал на помощь чагатайскому правителю большое войско под командованием Хайсана, пока Чапар наконец-то не сдался, а дом Угэдэя не погрузился вновь во мрак, в котором он пребывал до возвышения Хайду. Тогда же, чтобы еще более укрепить свое положение в империи, зотоордынский хан Тохта отправил два тумена верховному владыке Тэмуру для укрепления юаньской границы. Когда Тэмур Олджейту стал номинальным главой чингисидской империи, возобновилась торговля в континентальном масштабе.

За пределами империи Чингисидов реакция на то, как Тэмур играл мускулами, была смешанной. Японцы проигнорировали его требования подчиниться, и вместо этого сёгунат Камакура осуществил набег на Нинбо – морской порт Ханчжоу, культурной столицы империи. Три дипломатические миссии в Ханбалык в 1295, 1297 и 1300 годах подтвердили признание Тэмура Олджейту сюзереном со стороны правителей Дайвьета, Паганского царства и Сукотаи. В ответ Тэмур прекратил военные действия в Пагане, освободил дайвьетских пленников, принял дань от Чанского двора и начал налаживать дружеские отношения с мятежными племенными вождями гористого юго-запада. Военная экспедиция 1301–1303 годов против Сун Лунцзи и дайцев (золотозубых) обошлась дорого, но в конечном счете была успешной – в Юньнани восстановился мир и возобновилась торговля.

В Паганском царстве Тэмур приостановил военные операции против сил сопротивления, и вместо этого в 1297 году юаньская армия отразила нападение местных племен шанов по просьбе паганского государя Трибхуванадитьи, который затем был убит своим братом Атхинкаей. В конце концов и Атхинкая, и шанские предводители признали свою зависимость от юаньского двора. Во дворце были приняты посланники от государства Сукотаи и кхмеров, и в ответ был отправлен дипломат Чжоу Дагуань, которому было поручено установить связь между юаньским двором и южными соседями.

Обыкновенно считается, что коррупция, ставшая вездесущей при последних юаньских ханах, началась с правления императора Чэн-цзуна, который в то же время сумел сохранить мир и внутри страны, и в отношениях с соседями, признававшими сюзеренитет Юань и платившими в знак этого дань. Дома он заслужил репутацию способного правителя, а в его аппарате служили представители самых разнообразных народов, включая ханьцев, тибетцев, монголов, христиан и мусульман, хотя официально почитался Конфуций.

Монгольские министры Олджей и Харгасун руководили политикой, направленной на поддержание политической преемственности, общественного порядка и финансовой безопасности. Мусульманский государственный деятель Баян-нойон, правнук пользовавшегося всеобщим уважением Сеида Аджаля Шамс ад-Дина Омара Бухари, занял пост министра финансов. Согласно Рашиду ад-Дину, в бюрократическом аппарате служило много мусульман[258]. Двоюродный брат Тэмура Ананда (ум. 1307) был назначен командующим армией в землях тангутов и правителем этой провинции, находившейся прежде в руках его отца и третьего сына Хубилая Мангалы.

Подавляющее число жителей области Тангута[259] исповедовало ислам, а Ананда, кормилица которого была мусульманкой, был знаком с ним с детства. Он вырос, изучая Коран, и выучил арабское письмо. Рашид ад-Дин утверждает, что его официальное обращение в ислам подтолкнуло к этому же шагу 150 000 его воинов, хотя «История Юань» уверяет, что как раз наоборот: влияние подчиненных и современников подтолкнуло его к обращению в мусульманство. Возмущенный эмир жаловался хану Тэмуру на глубокую приверженность принца к этой иноземной религии и заявлял, что тот тратил все свое время на посты, молитвы, посещение мечетей и цитирование Корана, а также обращал в ислам и обрезал монгольских мальчиков и большинство воинов.