Краткая история Венгрии. С древнейших времен до наших дней

Долгие десятилетия, во всяком случае значительную часть XIX в., над духовной жизнью венгерского общества властвовал дух романтизма с хорошим зарядом оптимизма и романтики в периоды национального подъема (до 1849 г.) и с еще большей дозой трагизма, отчаяния, безысходности после подавления революции, в период неоабсолютизма и баховской реакции. Идейное воздействие романтизма продолжало оставаться сильным и в последней трети XIX в., когда дуализм сделал неуместными и романтику, и революционно-национально-освободительный пафос, а повсеместное шествие капиталистического профита и чистогана ориентировали венгра на бережливость, трудолюбие, практицизм и биржевые спекуляции скорее, нежели на возвышенные размышления о романтических подвигах на поле брани славных хонведов или еще более ранних предков. С изменением объективных условий существования нации и соответствующими сдвигами в национальном сознании, с изменением материальных потребностей общества изменились и его духовные запросы, вкусы, эстетические нормы и ценностная ориентация. В поэзии и прозе, в живописи и музыке, в общественных науках наступил перелом в сторону реализма.

Что же касается смыслового, идейного содержания культуры, ее философии, то оно никогда не было столь расплывчатым, туманным и неопределенным, как в эпоху, начавшуюся после заключения Экономического соглашения 1867 г. Национальная идеология лишилась ясных ориентиров, утратила четкость видения места, роли и исторической миссии нации в окружающем мире. До 1848 г. и в период господства неоабсолютизма вплоть до 1867 г. имелась ясность целей и четкость ориентиров — буржуазно-капиталистическое преобразование общества и завоевание государственной независимости. Причем сила идеологии, размах воодушевленного ею массового движения объяснялись совпадением этих двух целей, их слиянием в единый поток. 1848 год стал не только кульминацией развития национальной идеологии по восходящей, но и началом ее упадка, когда она постепенна теряла свое прогрессивное социальное содержание. В 1867 г., как мы уже знаем, обе цели в целом были достигнуты.

Все являлось зыбким и половинчатым в этом сотворенном компромиссом двухполовинчатом сооружении, называвшемся дуалистической австро-венгерской монархией. Из богатейшего идейного наследия эпохи реформ 1830-1840-х годов и революции 1848–1849 гг. после компромисса 1867 г., в сущности говоря, остался один голый шовинизм. Однако звонкой шовинистической фразой нельзя был заполнить идеологический вакуум. Убаюкивать ею, создавать иллюзии, будоражить сознание масс (смотря по обстоятельствам), безусловно, можно было, но создавать прогрессивную целеустановку, воодушевлять массы на нечто существенное, величественное и благородное шовинизм не мог.

Так дуализм завел венгерское общество в тупик не только в исторической перспективе, но и идеологически. Конечно, уже тогда, после 1867 г., сразу же возникла иная, совершенно новая социалистическая альтернатива. Возник и ее носитель- социалистическое рабочее движение, исповедовавшее научный коммунизм: и пролетарский интернационализм. Правда, социализм в Венгрии не имел широкой базы даже к концу эпохи дуализма: численность рабочего класса едва превышала 1 млн, а идеологически он был изолирован от остальных слоев и классов общества прочными социальными и всевозможными, созданными буржуазной пропагандой барьерами. Долгое время социалистическая идеология рассматривалась как чуждое «венгерскому духу» явление, занесенное извне. Вплоть до начала XX в., до первой русской революции, социалистические идеи просто не принимались в расчет даже демократически настроенными и прогрессивно мыслящими представителями средних слоев. Венгерское общество в целом не созрело для того, чтобы сделать социалистические идеалы своими, органической частью своей идеологии; тем более они не стали путеводной звездой.