Краткая история Венгрии. С древнейших времен до наших дней

Пока прусский тыл был оголен, с Венгрией следовало проявить обходительность: предлагать пряник, а кнут держать за спиной. Леопольд хорошо знал слабые места своего опасного противника: нежелание дворянства добровольно расстаться со своими привилегиями и противоречивость его классовых интересов с антифеодальными устремлениями крестьян. Весной многие комитаты вновь были охвачены крестьянскими волнениями, они отказывались от выполнения повинностей, разумно считая их «несправедливыми», а кое-где даже пытались вернуть себе те земли, которые у них незаконно отняли помещики. Среди деревенских писарей и священников, облекавших крестьянские жалобы и требования в письменную форму в виде петиций и памфлетов, оказалось, как потом достоверно было установлено, немало платных агентов двора. В деревне шла усиленная агитация за «доброго короля» и против «помещиков-злодеев», против «пьющей и жрущей орды», т. е. дворян — единственных виновников злоключений простого народа. В одной листовке со ссылкой на «Общественный договор» (!) говорилось о необходимости уничтожить сословную конституцию и заключить новый договор непосредственно между королем и народом, минуя дворянство. Случалось, что иной агитатор сбивался с курса. Такой казус произошел на одной сходке, где оратор призвал по примеру французов заодно с дворянами прогнать и короля.

Леопольд приблизил к себе представителей прогрессивной йозефинистской интеллигенции, желая тем самым противопоставить последнюю дворянской оппозиции. Среди них был будущий руководитель якобинцев И. Мартинович. Кроме социальной демагогии, у императора в запасе было еще одно грозное оружие — межнациональная рознь. В марте он принял предложение сербского митрополита М. Путника о приглашении на сессию Государственного собрания православных епископов и о созыве церковного сабора (собора) — национального конгресса сербов Венгрии.

Словом, шла усиленная подготовка к решающему столкновению, ареной которого должно было стать Государственное собрание. Среди множества программ, выдвинутых различными течениями дворянской оппозиции, наибольшее внимание привлекла программа одного из ее лидеров — П. Балога. Основные положения программы сводились к следующему: ежегодно созывать Государственное собрание; отсрочить сессию вправе только само собрание, а не король и не более чем на три года; король может отклонить законопроекты Государственного собрания только один раз; при короле должен функционировать сенат, обязанный приостановить незаконные распоряжения короля; на сенат же, избранный собранием, должна быть возложена вся исполнительная власть; объединение Венгрии с Трансильванией. В обосновании этих требований указывалось, что дом Габсбургов лишился прав наследования венгерского престола потому, что Иосиф II отказался короноваться. Именно поэтому «нация» обрела право заключить новый договор с государем, который должен четко зафиксировать: Венгрия — самостоятельное государство, независимое в своих внутренних и внешних делах от других стран, подвластных Габсбургам.

Эта программа выражала в первую очередь эгоистические интересы дворянства и пользовалась поддержкой его большинства, превыше всего ставившего собственные привилегии. Политическую философию ретроградных слоев дворян с грубой прямотой выразила резолюция комитета Саболч: «Провидение хотело, что-бы одни рождались королями, другие — дворянами, а третьи — слугами».

Иные, альтернативные варианты выдвинули тогда же, в 1790 г., представители прогрессивной венгерской мысли, воспитанные на традициях Просвещения и впитавшие в себя политические идеи и практический опыт Великой французской революции, современниками которой они были. Гёргей Берзевици, венгерский дворянин, словак по происхождению, пионер буржуазной Экономической мысли в Венгрии, причину бед и невзгод родины видел не только в политике династии, но также и в «чрезмерном неравенстве сословий», в привилегиях одних — дворян и в угнетении других — крестьян. Как дворянин, он отвергал покушения венского абсолютизма на конституционные права и свободы Венгрии. Вместе с тем как просветитель-йозефинист Берзевици готов был поддержать усилия «просвещенного абсолютизма» в устранении конституции венгерского государства, полагая, что таким путем оно получит «население, фабрики, торговлю, индустрию, богатство…».