Краткий философский словарь

Тот, кто хочет достигнуть счастья, стремится ответить на следующие вопросы: из чего состоят вещи, как к ним относиться, какую выгоду мы получим от этого. На первый вопрос ответ невозможен, Ответом на второй вопрос будет воздержание от всяких суждений о вещах. В результате мы достигаем основной «выгоды» – покоя. Таков ответ на третий вопрос. Надо просто отдаться жизни, «следовать жизни без мнения», надо отказаться от философии. Образ такого безмятежного, немыслящего человека, плывущего по течению, только отдаленно напоминает человека. Однако скептики сами внесли определенный вклад в изучение познавательной деятельности. В русле С. А. разрабатывались идеи вероятностного характера наших знаний, анализировался ряд логических процедур.

С. А. следует отличать от скептицизма в более широком понимании – как аспекта самых разнообразных философских учений.

СКОВОРОДА Григорий Саввич (1722–1794) – украинский философ, мистик, поэт, педагог. Сочинения: диалоги «Кольцо», «Алфавит, или Букварь мира», «Наркисс», «Симфония, нареченная книга Асхань, о познании самого себя», «Разговор пяти путников об истинном счастии в жизни».

Основная идея его произведений – мечта о создании практической философии для человека, стремящегося достичь «истинной» жизни. Учение о человеке близко идеям библейской антропологии с ее центральным понятием «духовного сердца» как средоточия истинного бытия. Видимо, под влиянием немецких мистиков (С. провел много лет в Германии) в сочинениях мыслителя постоянно повторяется мотив «Духа Божия», «божественной силы, погребенной в человеке». Для того чтобы человеку познать себя, необходимо в себе увидеть Бога. «Познать себя и уразуметь Бога, – пишет мыслитель, – один труд… Что есть сердце, если не душа… Что есть душа, если не бездонная мыслей бездна… и кто объемлет эту бездну, если не Бог». В этом рассуждении присутствует и иной смысловой оттенок: во всех людях «идея человека» едина. «Истинный человек – один во всех нас и в каждом цельный», – пишет С. Он имеет в виду не анонимную безликость массы, но то, что в каждой индивидуальности есть нечто «истинное», идущее от Бога. Состоится оно или нет – зависит от воли и разума человека (одна воля – слепа, разум – бессилен), которые должны вернуться к своему первоначальному божественному единству. Пока же «царство Божие и царство зла… в каждом человеке создают вечную борьбу». Как двойствен человек (его индивидуальное, эмпирическое, видимое содержит личностное, скрытое, невидимое), так и во всём мире скрыты «две натуры» – телесная и божественная.

Нестрогая манера письма С. наводит на мысль о пантеистической сущности его учения о бытии. В соответствии с европейской богословской традицией С. широко использует при истолковании бытия аллегории и символы. Ему присущ своего рода мистический оптимизм, уверенность в возможности прямого обращения к скрытой в мире духовности с целью прямого преображения жизни. «Не нужно мне это солнце, я иду к солнцу лучшему… Оно насыщает и услаждает меня самого, мой центр, мою сердечную бездну, ничем не видимым и осязанием не уловляемым». В противовес европейскому рационализму XVIII в. С. обращается к внутренней жизни повседневного человека и проповедует принцип возврата каждого к уже утраченной целостности индивидуального бытия.

СЛАВЯНОФИЛЬСТВО – философско-религиозное направление русской мысли 40-х – 80-х гг. XIX в., представители которого отстаивали необходимость самобытного социально-культурного и духовного развития России, не исключающего тем не менее использования ряда достижений западной культуры.

Философские идеи С. получили обоснование и развитие главным образом в работах И. В. Киреевского (1806–1856) «О необходимости и возможности новых начал для философии», «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России»; А. С. Хомякова (1804–1860) «Записки о всемирной истории», «По поводу Гумбольдта», «Письма о современной философии»; в литературно-критических статьях И. С. Аксакова (1823–1886) и К. С. Аксакова (1817–1860).

В концепции С. подчеркивалось значение старорусского «мира» с общенародной собственностью земли, веры и обычаев; «общего начала» устройства жизни. Разрушительная роль рационализма, идущего с Запада, заключалась в раздроблении жизни, превращении некогда цельной реальности в совокупность изолированных фрагментов, соединенных тончайшей сетью абстрактных отношений. Крайним выражением такого рационализма для Киреевского было картезианское «Cogito ergo sum». В признании мышления первичным по отношению к бытию, в выведении бытия из факта мышления, а не наоборот, в изоляции познающего от познаваемой действительности, в исключительно понятийном познании, от которого ускользает реальность, усматривал Киреевский «первородный грех» рационализма.