Краткий конспект истории английской литературы и литературы США

Из чего же сделан вывод о «суетном снобизме» майора? Очевидно, в советских условиях было удобно (или необходимо) увидеть его, прежде всего, в борьбе аристократа с намечавшимся по юношеской пылкости Артура мезальянсом: юный Пен по уши влюбился в актрису Фодзерингэй, заученно и эффектно произносящую классические монологи со сцены, а в жизни — ограниченную и полуграмотную дочь пьяницы Костигана, мещаночку, на добрых десять лет старше своего вздыхателя. Старательно избегает переводчица передачи безграмотной речи этих персонажей (исключение, правда, составляет удачно переданное ею упоминание майором об орфографических ошибках, которые допускает эта девица в письме), резко контрастирующей с рафинированным языком Пенденниса-старшего, опуская(!) столь важный момент в диалоге, как непонимание Костиганом употребляемых майором французских выражений.

Мне могут возразить, что, называя майора суетным снобом, Лорие цитирует автора: «Сей мудрый и суетный человек», — читаем о нем в главе пятнадцатой. Увы! «Суетный человек» — натяжка переводчицы. В оригинале в этом месте стоит: «This worthy and worldly philosopher», что вполне можно было бы перевести как «этот достойный и светский философ»! Точно так же в следующей главе Лорие переводит слова, относящиеся к этому персонажу — «in a manner so condescending», то есть, «столь снисходительно» — как «кичливо», а это, смеем заметить, далеко не одно и то же. Таким образом, переводчица использует недопустимый прием: привносит в авторский текст своё собственное (или заданное?) отношение к персонажу.

В дальнейшем Пенденнис увлекается дочерью привратника Фанни. Но наставления благородного музыканта Бауза, разделявшего, некогда его восторги перед актрисой, удерживают его от сближения с девушкой. Майор не видит в возможной «шалости» племянника ничего предосудительного, тогда как Эллен полагает, что в случае, если её сын соблазнил Фанни, он обязан на ней жениться. Кто прав в этом случае? Конечно, легкомыслие Артура по отношению к невинной девушке могло бы стать причиной несчастья. С другой стороны, брак мог бы сделать несчастным обоих... Ведь Бауз справедлив, когда говорит, что «плутовка» Фанни «всех обхаживает», что у неё из ухажеров «уже составился целый салон, а если никого нет, пробует свои чары на немце пекаре в лавке или обвораживает чернокожего метельщика на перекрестке». Едва ли поэтому справедлива М. Лорие, называя Фанни «образом романтизированным и не слишком достоверным». Неразборчивая в симпатиях Фанни никак не напоминает романтическую цельную натуру, но вполне достоверна в своей неразборчивости. Тем более, что, по словам той же М. Лорие, «...строгие ограничения накладывала на писателей середины XIX века викторианская мораль. <...> Конечно, в жизни всё было иначе, чем изобразил автор, и можно не сомневаться, что уже в то время читатели его крута — мужчины отлично это понимали, а женщины догадывались».

А что же майор? Он клянется Эллен, что Артур «невиновен» и сам себе признается, что готов поклясться в чем угодно, лишь бы утешить «святую душу» невестки. Ложь во имя спасения — сколько раз человечество задавалось вопросом о её правомочности!.. К чести Артура, дяде не пришлось лгать его матери.

Но ведь и трезвый, благородный Уоррингтон полагает, что «когда грозит такая опасность — самое лучшее повернуться к ней спиной и бежать куда глаза глядят»! В то же время он признается: «Я не был бы тем, чем ты меня видишь, если бы сам поступал, как советую другим»... И в дальнейшем мы узнаем, что Уоррингтон имеет все основания давать другу советы, поскольку некогда тоже побывал в подобной ситуации, последствия которой, по сути, сломали его жизнь.

Однако Теккерей усматривает мезальянс не только в увлечениях своего героя женщинами более низкого социального круга. «Однажды созданные персонажи сами ведут меня, и я лишь следую их указке», — сознавался писатель. И мы замечаем, как он искренне радуется, когда Пен разочаровывается в Бланш Амори — блистательной светской барышне, очаровательной в своих песенках и стишках, но бездушной и расчетливой, капризной и эгоистичной.

«...Своим романом, — писала М. Лорие, — автор утверждает, что человеку грозит куда большая опасность, чем увлечение богатой и легкомысленной женщиной, а именно — разочарование в людях, душевное очерствение и цинизм, и от этой-то страшной, по мнению Теккерея (с которым трудно не согласиться — С.Щ.), участи он в конце концов спасает своего героя».

Артур Пенденнис находит спасение в доброй и любящей Лоре, в детях, которые, как и их мать, «не мешая ему замыкаться в себе во время приступов ипохондрии, <...> потом всегда готовы вновь окружить его лаской и доверием».

Мы готовы откликнуться на призыв автора принимать его героя таким, каков он есть — «просто человек, как вы и я». Но, пожалуй, едва ли не самым сильным впечатлением от романа остаются для нас именно рассуждения Теккерея о человеческой природе и об изменениях, которые происходят с нами в течение жизни.