Краткое повествование

Мирза-Мумина назначил составителем рагамов, а также исправляющим написанное другими, как бы реизом.

Утешил также прежнего составителя рагамов Мирза-Мехди, который по какой-то причине впал в немилость, и назначил его историком и повелел писать историю происшедших событий и его царствования. Должность ма'йар-баши, т. е. сахиб-айара вновь даровал прежнему ма'йар-баши, ибо он принес в двух кисэ вновь отчеканенные при помощи нового чекана золотые монеты и положил перед Валинематом, который роздал золотые монеты собравшимся там ханам и облачил в хила обоих — мухрдара и ма'йар-баши.

После этого стали играть на нагара; это была персидская мехтерхана. И это то же, что и зурна, наподобие османской, но [мехтерхана] звучала иначе; и по паре таблпазов, т. е. сатэ-нагара, а также тридцать кярена, т. е. борузанов. Но они были не складными, подобно борузанам османцев, и звук их не был похож на [звук] борузанов. Они были прямыми, имели длину 3-4 алаби; один конец, который [музыкант] держит во рту, был узким, а другой — шириной в одну пядь, и еще больше подобно бору, которые имеются на кораблях у латинян и [при помощи которых] разговаривают друг с другом в море издалека.

И так три дня и три ночи непрерывно играла [музыка] и гремела мехтерхана, а затем перестали.

Но все это, в том числе и джулус, происходило после отъезда Кендж-Али паши. Я уехал в понедельник, Кендж-Али-паша уехал во вторник, и старший сын Валинемата — Ризакули-хан отправился в Хорасан в среду. И джулус состоялся в четверг.

Так совершилось дело самодержавия и [возведения на] императорский [престол] и таково дело и церемония освящения или помазания в царстве персидском, в соответствии с их обычаями.

Пусть же дарует ему господь бог долгую и мирную жизнь, пусть в его сердце будут хорошие намерения, [касающиеся] страны и особенно многострадального армянского народа! Аминь!

Глава XLVI. О дуа, которую произносят чавуши, когда Валинемат входит в диван и когда садится на коня, и о количестве войск

А расположение и порядок войска, а также обряды, исполняемые слугами, таковы. Когда могущественный Валинемат выходит из внутренних [покоев] в диван, чавуши, число которых [равно] 30, стоят напротив на расстоянии половины броска камня и громогласно кричат, говоря:

«Во имя бога, милосердого и милостивого.
О Боже, о Боже! Без конца молюсь тебе!
Да будет власть [твоя] твердой!
Друг [твой] да будет другом! И враг [твой] да станет другом.
В честь главного из пророков, [да снизойдет] на него благословение!»

Когда же он хочет сесть на коня, говорят: «Ты и солнце, и ночь, и день, самое мудрое из Божьих созданий, самое бесподобное, единственное, бесподобное порождение!»

Иногда же говорят так: «О счастливый, милостивый, благодетельный и справедливый хан мой! Постоянно молимся мы: да будет власть [твоя] твердой! Друг твой да останется другом, и враг твой да станет другом! В честь главного из пророков [да снизойдет] на него благословение!»

И еще иногда говорят: «Да здравствует вечно! Постоянно молимся мы; власть твоя [да простирается] от края и до края! Друг [твой] да останется другом! И враг твой да станет другом! В честь главного из пророков да снизойдет на него благословение!»[45].

Чавуши имеют также зеленые чалмы, а на них белые повязки. А на лбу у каждого из них тепуры, а ниже тепура — серебряная колода величиной с большое яблоко. А в руках [у них] — серебряные чоэ, такие же, как у османцев.

А еще у него [есть] амаша кешики, т. е. постоянная стража, [которые охраняют его] днем и ночью. Их — 6000 [человек. Каждые] 2000 [охраняют] по очереди одни сутки, а затем [их] отпускают. Вслед за ними приходят 2000 других. И они также охраняют в течение одного дня и одной ночи. А затем приходят следующие 2000 [амаша-кешиков]. И так эти 6000 человек приходят охранять раз в три дня, [находясь] вне жилища Валинемата на расстоянии одного броска камня от ограды. Каждые десять [человек] вместе с десятником [находятся] в одной землянке: пять из них спят, а пять стоят на ногах и ходят вокруг своей землянки. Много раз сам [Валинемат] неожиданно выходит и проверяет их, и если обнаруживает, что все, то есть десять, спят, тогда приказывает схватить их и лишить жизни. Поэтому они все время дрожат, пребывая в великом страхе, в ужасе [за] свою безопасность.