Кратос 1

— Без проблем. Трон завещан Лео и тебе в качестве Принца Империи, дядя Вова — узурпатор и хотел от тебя избавиться.

Музыка в ресторане достаточно громкая для того, чтобы нас не услышали и не такая оглушающая, чтобы мы не могли общаться друг с другом, а мое сердце по-прежнему в серебряном панцире — нас не подслушают.

— Страдин и так знает об этом. Что вы хотели скрыть?

— То, что мы тоже об этом знаем.

— Логично, — заметил я. — Ты не знала об этом?

— Нет. Алиса рассказала мне уже на корабле.

— Зачем?

Она молчит.

— Юля, зачем ей не с того ни с сего делиться с тобой тайной пятого уровня секретности?

Молчит, опустила глаза, вилка звенит по полупустой тарелке, размазывая оранжевый соус.

— Юля, кто ты?

— Ты ведь навел справки? — не поднимая глаз, спросила она. — Что ты знаешь?

— Ну, например, о твоем браке с Анри Вальдо…

Она усмехнулась.

— Хочешь знать, ношу ли я ему передачи?

— Допустим.

— Нет. Мы расстались больше десяти лет назад. И связей с тессианским подпольем тоже не поддерживаю, если тебя это интересует.

— Не злись.

— Ты изменился, Даня. Говорят, цертисы отнимают душу.

— Юля, кто такая Алисия Штефански?

Она бросила салфетку на тарелку и резко встала из-за стола. Повернулась, готовая уйти.

Я вскочил, бросился к ней, обнял за плечи.

— Хорошо, молчу. Не уходи.

Она попыталась сбросить мою руку.

— Оставь. Я больше не нужна тебе!

Моя ладонь соскользнула и коснулась ее руки. И тогда произошло то, чего не ожидал ни один из нас.

Белое пламя, помимо моей воли, заструилось из пальцев и начало всасываться в ее руку. Юля стояла неподвижно, словно в оцепенении. А цертис покидала меня.

Я почувствовал такую внутреннюю опустошенность, по сравнению с которой ледяные пустыни Дарта подобны цветущим оазисам.

Зато глаза Юли заблестели. Последняя струйка белого огня оторвалась от моих пальцев и растворилась в ней — я остался один.

Она коснулась моего плеча, поцеловала в щеку и отправилась к выходу. А у меня закружилась голова, и я ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. Опустил голову, закусил губу, пытаясь привести себя в чувство. С трудом смог сесть. Подступила тошнота.

— Вам плохо? — спросил подоспевший официант.

— Да. Сможете проводить меня? Я заплачу.

— Вызвать врача?

— Не надо. Просто проводите до дома.

Он вызвал гравиплан, помог выйти из ресторана и сесть на сиденье. Не помню, как мы летели. Наверное, уже засыпая, я смог сбросить адрес на его устройство связи. Смутно помню, как он довел меня до квартиры.

Я упал на кровать, и не помню, как он вышел. После этого я проспал пятнадцать часов.

Перед пробуждением мне снилась смерть теоса в доме Алисии Штефански. Он повернул голову, и я увидел, что это Анатоль ван Линнер.

Меня разбудил настойчивый сигнал устройства связи: кто-то упорно вызывал меня.

Леонид Аркадьевич Хазаровский Психологический центр

До приговора они ничего не могли сделать, кроме этого. На запястьях широкие браслеты из молочно-белого пластика, соединительного шнура нет, руки свободны, но это только иллюзия свободы. Сигнал биомодераторов заблокирован, а значит я беспомощнее ребенка, не могу даже связаться с родственниками, и вынужден набивать письма на клавиатуре и передавать тюремщикам. Зато сами браслеты постоянно посылают в Сеть сигнал, по которому меня можно мгновенно найти хоть на другой планете.

Теперь приговор произнесен, и, значит, они могут все. У нас можно и за ерундовое преступление сделать человека другим, был бы повод.

Сегодня мне предстоит перевод из камеры предварительного заключения в Психологический Центр. Напротив меня на стуле сидит мой адвокат Жанна Камилла де Вилетт, готовясь присутствовать при этом вселенском событии и проследить, чтобы мои права ни в чем не были ущемлены. Она расстроена, темные глаза смотрят виновато и в сторону. Еще бы! Это ее единственный проигранный процесс за последние десять лет. Правда, девять лет назад, когда она защищала Анри Вальдо, приговор был произнесен и содержал ужасные слова «должен быть подвергнут эвтаназии». Но потом, ее же стараниями, была получена отсрочка, что, учитывая послужной список тессианского террориста можно считать не поражением, а чистой и безусловной победой.

Как-то Жанна пришла ко мне в расстроенных чувствах. Обыскали ее офис, конфисковали документы.

— Ну, что тут сказать? — усмехнулась она. — Вот достойные наследники инквизиторов. Только инквизиция возбуждала дела в отношении адвокатов еретиков и судила их за пособничество ереси. Так что жертвы инквизиции никто не решался защищать, дабы не взойти на костер вместе с подзащитным. Это вообще незаконно обыскивать адвоката в связи с делом его клиента, я тебе статью назвать могу!

— Да плевали они на все статьи, — сказал я. — Они хотят меня.

— Ты не беспокойся, Лео, я подстраховалась. Давно понятно, что за морда у этой власти. Все документы, которые могли тебе повредить, сложила кучкой на кухне на тарелочке и подпалила. Весело горело!

— Да они и из оправдательных документов способны состряпать приговор, — заметил я. — Но все равно спасибо.

— Лео, куда же мы катимся? Куда катиться Кратос!