Креахоновая крепость. Водовороты времени

Яналия переоделась со скоростью космодесантника, разбуженного по тревоге, и выскользнула из гримёрки. К счастью, в коридоре было пусто, только робот-уборщик ползал туда-сюда, полируя щётками пол. Звучала ритмичная музыка, приглушённая стальными переборками – это играл Ксин Ли. Под грохот его барабанов птеросы плевались огнём и совершали кульбиты над манежем. Яналия поспешила к лифтам, озираясь, словно дезертир. Отец, конечно же, знал о случившемся на ярмарке. Яналия понимала – он не стал затевать неприятный разговор лишь потому, что работа под куполом требовала максимальной концентрации. Теперь, когда номер был отработан, её ожидала очередная воспитательная беседа. Яналия вызвала лифт и с нетерпением наблюдала, как меняются цифры на квадратном табло. Она собиралась прийти домой попозже, когда родители лягут спать. А потом – если очень повезёт! – у отца найдутся дела поважнее, чем устраивать разбор полётов. К сожалению, забывчивостью Александр Молодцов не страдал…

Лишь очутившись в кабине лифта, Яналия немного расслабилась. Глядя на панель с пронумерованными кнопками, она задумалась – где бы отсидеться несколько часов? Идти в парк или «Клевер» не хотелось, и там, и там она могла случайно столкнуться с кем-нибудь из родителей. Можно было пойти к друзьям, но Гермес работал на ярмарке со своим отцом, а Тиша – бедная Тиша исчезла. Её не было уже очень давно, и шансы на счастливое возвращение таяли с каждым днём. Яналия вспомнила, как забавно суетилась Тиша, когда к ней приходили гости. У Тиши Крейн всегда находилась заначка со сладостями, и она угощала друзей печеньем, шоколадными конфетами и чаем.

Последнее время Яналия старалась не думать об исчезнувшей подруге, но сейчас тревога и мрачные предчувствия вернулись с утроенной силой. Любой мог обидеть Тишу. Сталкиваясь с жестокостью, она замыкалась в себе, не умела ответить ударом на удар. Яналия сама нередко обижала Тишу и сейчас стыдилась за каждое резкое слово и грубую шутку в её адрес. Долгое время Яналия вертела слабохарактерной подругой, как хотела, впутывая её в свои авантюры. «Теперь бы я никому не дала Тишу в обиду, – подумала Яналия с тоской. – Только бы она была живой и вернулась в цирк». Палец сам собой прикоснулся к цифре «4», и кабина поползла вниз.

Лифт привёз Яналию в холл. Публика смотрела представление, и на ярмарке было затишье. Антония в костюме Червонной Королевы неспешно прогуливалась по центральной аллее, балаганщики в полосатых жилетах и плоских соломенных шляпах-канотье без дела слонялись возле аттракционов. На Т’мум опустились сумерки, и шатры украсились разноцветными огоньками. Вывески горели в темноте холодным неоновым светом, привлекая мошек и ночных бабочек. Стараясь не попадаться на глаза владельцу тира, Яналия прошла по аллее и заглянула в небольшой, красного цвета шатёр. Внутри царил загадочный полумрак, в металлических курильницах тлели шарики омикронской смолы. За круглым столиком сидела мадам Симона и раскладывала пасьянс. Как Яналия и рассчитывала, пожилая цыганка была одна.

– Здравствуйте, – Яналия зашла в шатёр и задёрнула полог. – Я не помешала?

– Заходи, садись, – сказала мадам Симона, не отрываясь от карт.

Яналия села на свободный стул. Ей стало интересно, на что обычно гадают астрозавры? Пангоиды, те, небось, гадают на бизнес, греи… греи вообще вряд ли верят в гадания. Учитель Га рассказывал, что это единственная известная раса, не придумавшая себе религию. «Серые человечки», как называли их на Земле, верили исключительно в науку, всё иррациональное было им чуждо.

– Сегодня на ярмарке только о тебе и говорят, – произнесла мадам Симона.

Яналия поморщилась.

– Могу представить…

– Сэм Аддерли очень рассердился.

– Я заплачу ему за поломанный козырёк! – отмахнулась Яналия. – Вообще-то, я не сама туда упала, меня швырнули…

– Да, мне рассказывали, – кивнула цыганка.

Яналия вздохнула. Циркачи любили посплетничать, тут уж ничего не поделаешь.

– Мадам Симона, вы гадали на Тишу? – спросила Яналия, меняя тему разговора.

– Каждый день, – произнесла цыганка безрадостным голосом. – Я гадаю на Тишу каждый день.

Яналии показалось, что мадам Симона постарела и осунулась. Возможно, виной тому было освещение… но, скорее всего, она переживала из-за Тиши. В конце концов, мадам Симона была одинокой старой женщиной, у которой не было друзей. Она любила Тишу Крейн, даже если не показывала этого.

– И что говорят карты? – спросила Яналия, волнуясь. Она старалась не смотреть на картинки, возможно боясь увидеть седого безумца с бесёнком-киборгом на плече.

– Моя девочка жива, – сказала мадам Симона, и её голос дрогнул.

«Жива!» – от сердца немного отлегло. Не то, чтобы Яналия сильно верила в цыганские гадания… зато в них верила Тиша.

Мадам Симона достала из рукава платок и промокнула глаза.

– Что ещё говорят карты? – Яналия подалась вперёд, приподнявшись со стула. – Она вернётся?

– Мы получим от Тиши известие, – сказала цыганка. – В ранней дороге.

– Это значит скоро?

– Да.