Креативы Старого Семёна

Разнообразие в его жизнь и рассказы вносил регулярно проводившийся Московский кинофестиваль. Дело в том, что в те годы – сообщаю молодым – видеомагнитофонов ещё не было, фильмы смотрели в кинотеатрах. А в покупаемых государством иностранных картинах эротические сцены просто-напросто вырезали. На фестивале же эти фильмы шли без купюр, и Лифановский всеми правдами и неправдами попадал на просмотры. И в результате:

– Рассказать тебе забавный случай?

– Ну расскажи, Евгений Аркадьевич!

– Смотрел я настоящий эротический фильм. И то показывали, и это… Да!.. Потом свет зажёгся, а рядом со мной красавица сидит. И говорит: «Смотреть такие фильмы – только расстраиваться!» А я говорю: «Красавица, а зачем расстраиваться, можно поехать ко мне, и будет не хуже, чем в фильме!» А она спрашивает: «А водка у тебя есть?»

Далее рассказ терял оригинальность.

Потом Лифановский куда-то пропал. И встретил я его случайно лет через десять, на улице.

– Куда идёшь, Евгений Аркадьевич?

– К одной красавице! Рассказать тебе забавный случай?

– Ну расскажи.

– Иду я мимо Павелецкого вокзала, – начал он. Далее все шло по каноническому тексту, за исключением финала. Теперь он звучал так:

«Кинул ей палочки три».

Молодость, глупость

Мне было пятнадцать лет, и я играл в турнире первого разряда. Дело было в полуподвале на проезде Серова. Лето, окно открыто, мой столик – под окном. Противник был старше меня лет на 10 – высокий красивый Александр (или, как звали его друзья, Сандро) Светлов, сын знаменитого Михаила Светлова.

Я в те годы относился к шахматам со всей серьёзностью, даже готовился к партии. В дебюте я пожертвовал пешку за инициативу, получил перевес, затем долго рассчитывал и провёл решающую, и как мне тогда казалось, очень красивую жертву фигуры.

А Сандро в это время куда-то отошёл от доски. Наконец, он появляется, садится за доску, посмотрел на позицию минуту-другую, потом отвлёкся – в окне показались женские ножки. «Девушка, прыгайте сюда!».

Потом он сделал ещё несколько ходов – и сдался. И в хорошем настроении ушёл. Я ехал домой, но обычной радости от победы не испытывал. И вообще, не фигуры хотелось жертвовать. Хотелось чего-то другого…

Шариковая ручка

Дело было так. В шахматный клуб «Буревестник» зашёл какой-то немец из ФРГ. И попросил директора, Евгения Александровича Журавлёва, дать ему партнёра – поиграть блиц. И я попался Журавлёву на глаза.

После того, как играть мы закончили, немец сделал мне очень ценный по тем временам подарок – немецкую шариковую ручку. И спросил меня на чистом немецком языке – по каким дням работает ваш клуб?

А надо сказать, что немецкий я учил. И в школе, и в институте. Но сказать не мог ни бельмеса. Я ли в этом виноват, система ли преподавания – не суть важно.

Итак, он меня спросил, и вопрос я понял. Но вот дать ответ… В голове моей замелькали слова – доннерстаг, динстаг, зоннертаг, фрайтаг… Короче, я вспомнил все семь слов. Но вот какое из них какой день обозначает – от волнения из головы выветрилось начисто. «Ничего! – подумал я, вот он мне скажет, какой сегодня день недели, и я вспомню всю цепочку». Я напрягся и произнес: «Хойте у нас чего?»

На этом мой разговорный немецкий и закончился. Больше я даже и не пробовал.

Справка для молодых читателей

Подарок – шариковая ручка – был тогда действительно очень ценным. Я его потом через одного приятеля поменял у известного шахматного журналиста и переводчика В.Мурахвери на английскую, кажется (а может, шотландскую), «Записную книжку шахматиста». Где я увидел секретную по тем временам (1971-й год) информацию – рейтинг-лист. Дело в том, что на первом месте шёл с огромным отрывом Фишер. А нам тогда это знать было не положено.

Эдик

Мой друг, кандидат в мастера Эдик Р. был человеком темпераментным. Высшим его шахматным достижением было то, что однажды он изумил Тиграна Вартановича Петросяна.

Это было так. Мы с Эдиком подрабатывали демонстраторами на чемпионате СССР 1969-го года. Петросян, как известно, был глух. У него был слуховой аппарат. На партию Тигран Вартанович аппарат выключал, чтобы тот не шумел и не мешал думать. И вот на сцене перед началом тура Петросян, уже выключив свой аппарат, обсуждал с одним из судей вчерашнее происшествие - накануне Васюков, играя с Талем, просрочил время, имея лишнюю фигуру и выигранную позицию. Зал, болевший за Таля, зааплодировал. И Петросян этим был возмущен. Он говорил громко, как все глухие. А Эдик стоял сзади, Петросян его не видел. И вдруг Эдик выскакивает у него из-за спины и кричит - Правильно, Тигран Вартанович!!! Тот даже инстинктивно отшатнулся и заслонился рукой - кто-то незнакомый выскочил, что-то орет, а что - не слышно!

Неудачи Эдик переживал тяжело и бурно. Проиграв турнирную партию, обычно объяснял партнеру, что в шахматах тот ничего не понимает. Иногда ошарашенный соперник пытался возражать. Но Эдик быстро ставил его на место. Помню, одному такому спорщику он сказал: «А жене, небось, говоришь, что шахматист!»