Креативы Старого Семёна

Увы, беспощадное время всё обесценивает. Помню, в восьмидесятые наш НИИ понес тяжелую утрату – скоропостижно скончался заместитель директора по хозяйственной части. Прощание ему устроили по высшему разряду. Все было, как у больших. Даже проводили его заводским гудком, как это было принято на привычных тогда похоронах генсеков. А в многотиражке поместили некролог, подписанный директором, его замами, секретарем парткома и прочими лучшими людьми НИИ. И там было написано: «Владимир Михайлович М. являлся руководителем ленинского типа и масштаба».

Что-то не так

Есть люди, легко забывающие свои обиды. Завидую. Я-то свои помню спустя годы и десятилетия. Не то, что не прощаю. Но помню. Даже самые пустячные.

Вот, например, вспоминается такая история. В детстве одной из моих любимых книг была «Улица младшего сына», про пионера-героя Володю Дубинина. Написали ее Лев Кассиль и Макс Поляновский. Перечитывал я ее много раз, знал чуть ли не наизусть. И вот в нашу школу приехал автор. Правда, не Кассиль, которого я любил и за «Кондуит и Швамбранию», а Поляновский. Нас собрали в актовом зале, и Поляновский стал рассказывать, как зародился у него замысел книги, как он собирал материалы, ну и так далее. Короче говоря, все, что в таких случаях принято рассказывать.

Наверное, я был самым заинтересованным слушателем в зале. Во всяком случае, поглядывая на своих одноклассников, я не видел на их лицах никакого интереса. Скорее всего, они не читали книгу. А может, читали, но она им не понравилась. А я-то слушал внимательно, ловил каждое слово.

И вдруг Поляновский прервал свой рассказ и раздраженно сказал:

— Мальчик в третьем ряду! Немедленно встань и выйди из зала! Не мешай остальным слушать!

И указал рукой на меня. Я встал и вышел. Было очень обидно, и я ничего не понимал. Хотелось даже плакать. За что он меня выгнал? Ну за что?

Теперь-то я понимаю, что Поляновский, наверное, решил, что я кривляюсь и строю рожи. Вот он и сорвался. Бывает. Но я-то просто сопереживал! И эмоции отражались на моей мордочке.

Помню, что я тогда жутко обозлился на Поляновского. И книжку эту больше никогда не открывал. «Как же так, – думал я, - человек написал про подвиги и благородство. Значит, он и сам должен быть хорошим человеком. А повел себя так плохо. Что-то тут не так. Не так тут что-то!»

Повзрослев я стал хуже относиться к пионерии, комсомолу и даже к коммунистической партии. Возможно, мне казалось, что у них тоже что-то было не так.

Иногда я думаю, что не будь того случая, все сложилось бы иначе. Кто знает.

Братья и сестры

Сначала о братьях наших меньших.

Помню, в нашем доме жила пожилая супружеская пара. Оба очень вежливые, приветливые. И была у них овчарка, тоже пожилая и хорошо воспитанная. На улицу хозяева выводили ее без поводка. Она не то, что не кусалась – даже не лаяла никогда. Семенила за хозяином – он бегал трусцой. Или медленно шла за хозяйкой – у той были больные ноги, ходила она с палочкой. Доброжелательность, миролюбие были прямо-таки написаны и на лицах супругов, и на собачьей морде.

Но вот однажды я вышел со двора и пошел к метро. Навстречу мне бежал трусцой старик, за ним, тоже не спеша, овчарка. И вдруг собака напряглась, зарычала, глаза у нее стали красные, и она бросилась на меня. Я даже не успел как следует испугаться, овчарка пронеслась мимо. За ней бежал хозяин.

Я обернулся. В десяти метрах от меня стоял очень бледный милиционер. Именно на него пыталась броситься овчарка, но старик успел ухватить ее за ошейник.

— Простите нас ради бога, - сказал он виноватым тоном, - она очень мирная. Но почему-то на милиционеров всегда кидается.

Я шел к метро и думал – что же такое могли сделать ей милиционеры. Наверное, что-то было, но что?

С тех пор прошло много лет. Давно нет на свете этой собаки. Но я часто про нее вспоминаю. По разным поводам. Вот, например, на днях одна вполне вроде бы миролюбивая женщина, отложив в сторону газету, чуть ли не закричала:

— Эти лесбиянки совсем обнаглели! Демонстрацию устроили! Жаль, что меня там не было, уж я-то им в волосы вцепилась, ох, вцепилась бы. Стрелять их надо, я считаю!

Нет, ну я еще понял бы, если она такое сказала бы про геев. Все-таки люди не выполняют свой долг перед женщинами. Но лесбиянки-то чем ей мешают?

Экономический этюд

Хотя учился я в экономическом вузе, но боже, как я ненавидел всю эту экономику!

Помню, был у нас такой предмет – «История экономических учений». Курс читал некий доцент Т. Он был лысеющий мужчина лет тридцати пяти. Стоял на кафедре, выставив вперед левый локоть, голову опирал на ладонь, а правой ладонью постоянно ощупывал растущую лысину. Вернее, даже не ладонью, он заводил руку назад, основание ладони клал на затылок, чтобы было удобно. Ладонь нависала над головой, пальцы же, неторопливо шевелясь и перемещаясь, проверяли состояние волосяного покрова.

Собственно, к этой картине всегда и было привлечено мое внимание, содержание же лекций как-то проходило мимо ушей.