Читаем Креативы Старого Семёна полностью

И вот сдаю я ему экзамен, по существу, не зная ничего. Но как-то ответил все же. Он сидит за столом, внимательно слушает, голова на левую руку опирается. Потом задает дополнительный вопрос. Видимо, пятерку хотел поставить, человек он был не злой.

— Что такое локаут?

Я на всякий случай ответил дипломатично:

— Локаут - это могучее средство борьбы пролетариата с эксплуататорами

Он поднял правую руку, лысину почесал.

Сказал задумчиво

— Как раз наоборот.

И поставил четверку

Заметки по истории советских шахмат

Странное дело – все сейчас жалуются на падение интереса к шахматам, вспоминают «золотой век», советское время. С одной стороны, всё правильно, интерес публики тогда был несравненно больше, общественный статус гроссмейстера намного выше. Зато денег ведущие советские шахматисты получали несравненно меньше. А попросту говоря, гроши. Да разве дело только в деньгах? Сейчас гроссмейстер сам планирует свой календарь, выбирает, куда поехать играть. Раньше, когда основным источником дохода гроссмейстера были зарубежные поездки (валюта!), выбирать не приходилось. Все решало начальство. Поэтому играй, дорогой гроссмейстер, там, куда пошлют. Или пустят.

Вспоминается один случай, произошедший в конце шестидесятых годов. Получила наша федерация письмо из Чехословакии. Чехи приглашают четырех участников на юношеский турнир. В федерации письмо прочли, но невнимательно. И решили, что осчастливить загранкомандировкой сразу четверых юнцов - больно жирно. С другой стороны, чехословацких друзей обижать не следует. Поэтому послали двоих.

Ребята приехали в Чехословакию, а там такое дело - турнир оказался командным, на четырех досках. Ну и они его отыграли вдвоем, имея 0:2 с раздачи. Хорошо еще, что удалось избежать последнего места.

А через год чехи снова прислали приглашение. Тут уже наши письмо прочли внимательно. Составили бумагу в Госкомспорт, вписали четверых юношей. Там письмо получили, стали изучать вопрос. Подняли документы, смотрят, решают:

— В прошлом году ездили двое? Двое. Ну и не … тут, понимаешь.

Звездный час

Вспоминаю одного сослуживца, немолодого уже человека. Его довольно однообразную жизнь скрашивали случайные встречи со знаменитостями - на улице или, скажем, в метро.

Долго он потом всем рассказывал, что у такого-то были нечищенные туфли или такая-то поздно вечером ехала в метро с каким-то ну совсем невзрачным мужичком, да они еще и целовались.

Но звездный его час был, когда он по пути на дачу столкнулся в лесу со знаменитым актером. Актер был сильно пьян, небрит и вообще расхристан.

"Я подошел, - с восторгом вспоминал он, - сплюнул, и так прямо ему в лицо и сказал: - Тьфу, ... твою мать!"

Как это было (из «Писем к молодым»)

Это сейчас можно снять гостиницу на сутки или на час. Или обратиться к частнику, который отведет вас в так называемые «апартаменты». А раньше ничего этого не было. Но жизнь все равно как-то теплилась. Изыскивались самые разные варианты, о многих и говорить-то неприлично. Но основным был такой: взять ключи у приятеля на пару часов.

Вспоминается такая история. Работала у нас молодая красивая женщина, разведенная. Звали ее… ну, допустим, Галя. И был у нее в отделе постоянный любовник, Миша. Женатый, разумеется. И все, как это всегда и бывает, об их отношениях знали. Но к Гале все равно приставали и другие мужчины, уж очень она была хороша. А один, тоже, между прочим, женатый, даже влюбился всерьез. Но Галя любила только Мишу. Хотя ухаживания этого Толи ей были приятны.

И вот как-то раз Миша подошел к еще одному женатому сотруднику и спросил:

— Слушай, у тебя ключей никаких нет? А то я с Галкой давно не встречался, она уже злится.

— Ключи-то есть, но тут такое дело… Короче, это Толика ключи, у него мать на курорт уехала.

— Да какая разница, чьи? Давай, не тяни.

— Ну как ты не поймешь, Миша. Толик вроде ее любит, Галку твою. А ты, получается, берешь у него ключи, чтобы ее это… Нехорошо как-то выходит.

Миша помолчал, обдумывая ситуацию. Потом сказал:

— Вот ты говоришь, он ее любит.

— Ну да.

— Так ему же будет неприятно, что я его любимую где-нибудь в подъезде! Давай ключи.

***

Году так в девяносто восьмом на нашем заводе полопались батареи. Получилось это так. Чтобы не платить за тепло, тянули до последнего, отопление не включали. А на ноябрьские праздники неожиданно ударили морозы. И когда после праздников люди вышли на работу, то батареи - практически все - были разорваны льдом.

И вот в первые дни после этого события наблюдал я следующую сцену. В цехе заместитель главного инженера греет паяльной лампой трубу отопления. Уходящую вверх метров на десять. Ему говорят:

— Геннадий Викторович, да что вы делаете? Бесполезно ведь!

А он, не прекращая своего бескорыстного труда, горько сетует:

— Вот никто не верит!

История одного знакомства

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное