Кредо холопа

Когда оба злодея добежали до черной стены леса, то без сил повалились на землю. Имение осталось далеко позади, опасаться преследования не стоило. Да и стоило ли чего-то опасаться с жезлом Перуна?

– Пускай теперь кто-нибудь наедет, – хрипло дыша, пригрозил в ночь Гриша, – я ему такую палку кину! Вот эту. Волшебную. Мало не покажется. Надвое разрублю, как того педофила.

Рядом на земле хрипло дышал верхом и низом изнемогший Тит. Крепостные вообще-то отличались выносливостью (невыносливые не доживали до половой зрелости), но эта выносливость главным образом заключалась в умении сутками пахать на определенной скорости. Бегать крепостные не привыкли и не умели. От них этого и не требовалось. Главная их задача заключалась в том, чтобы как можно сильнее устать, выполняя разную бесполезную работу.

– Ничего, Тит, – утешил товарища Гриша, – скоро жизнь наладится. Скоро мы их всех порвем. Мне двадцать восемь блондинок и пять миллионов, тебе тазик отрубей и онанизма до отвала рук. Наши мечты вот-вот сбудутся. Сейчас, только отдышусь….

Глава 42

Под утро Гриша и Тит выбрались на большую дорогу. Волшебная палочка, к сожалению, не желала наколдовывать ни еду, ни блондинок, а жрать, меж тем, хотелось все сильнее. Гриша решил попробовать попрошайничество, как крайнюю меру. Он уже был наслышан о том, что вдоль дорог бродят калики переходные – увечные холопы, изгнанные хозяевами за полной бесполезностью. В голову пришла мысль сыграть инвалидов, и, давя на жалость, выпросить у хозяев жизни немного килокалорий. В крайнем случае, если хозяева жизни окажутся душимы жабою, можно пустить в ход жезл. Пусть он и не радовал хозяина салатами и блондинками, но вот разрушать и убивать умел хорошо.

Перед дебютом Гриша загримировался: оторванным у Тита рукавом перевязал себе щеку, и стал талантливо прихрамывать, опираясь на жезл. Сломать его Гриша не боялся – тот, как показали варварские эксперименты, был прочнее стали. Тита решено было не подвергать гримированию, поскольку по нему с первого взгляда было видно все тридцать три диагноза, с половиной из которых следовало ломиться в кабинет психиатра.

Машину пришлось ждать долго. Дабы не скучать, Гриша сообщил Титу, что святой Макар хочет от него зажигательный танец. Доверчивый холоп тут же пустился вприсядку на обочине. Пляска продолжалась до тех пор, пока Тит не рухнул без сил. Гриша уже хотел напомнить ему о воле небес, согласно которой нога Тита должна была оказаться в его заднем проходе, но тут издалека донесся шум мотора.

– Вставай! – приказал Гриша танцору диско. – Когда тачка тормознет, если, блин, тормознет, падай на колени и молись. Говорить я буду. Ты только молись или молчи.

На дороге появился шикарный драндулет, явно сошедший с конвейера где-то на враждебном западе. По недосмотру всевышнего, и явно с попустительства дьявола, европейские и американские злопыхатели делали прекрасные машины, а с конвейеров отечественного автомобильного гиганта Святоваз сходили изделия, за руль которых без трех икон, нательного креста, Библии и ведра святой воды даже садиться было страшно. Недавно патриарх Никон пытался изгнать с автозавода дьявола, три ночи отмаливал последнюю модель, но силы тьмы оказались могущественнее слова святого человека. Не помогло даже окропление святой водой рук сборщиков: те как росли из непотребного места, так и продолжали расти. Инженеров-проектировщиков отпевали в храме неделю, а главного специалиста по дизайну патриарх, проехав сто метров за рулем только что собранного недоразумения, предал анафеме, проклял и призвал на его голову гнев божий. Когда же патриарх, выбираясь из отечественного автомобиля, вывихнул себе лодыжку и сломал два пальца на руке, но стал проклинать не только самого дизайнера, но и всех его предков. Больше всего досталось маме, с которой, как признался патриарх, его связывали крайне близкие отношения. В общем, даже в стране победившего православия оставалась область, где дьявол царил единовластно – автомобильная промышленность.

Появившийся на трассе автомобиль явно был собран по воле божьей. На таких роскошных и комфортабельных авто вполне могли разъезжать по райским кущам святые угодники, великомученики, страстотерпцы и даже ангелы. Здесь же, на грешной земле, в них катались как раз те, кто грешил, мучил и заставлял других терпеть всякие страсти.