Крейсера «Адмирал Макаров», «Паллада», «Баян»

Приняв 150 т, корабль в 14 час. вышел по назначению и спустя полтора часа занял позицию в четырёх милях к зюйд-весту от Харилайда, где ему приказано было, искусственно создав крен, изготовиться к стрельбе по квадратам, что «касалось главным образом действий ночью, т.к. предполагалась высадка неприятельских десантов на северное побережье о. Моон». В 16 час. 30 мин. завели шпринг и, встав левым бортом к Кассарскому плесу, создали крен 5° на правый борт, увеличив (по таблицам) дальность стрельбы 8" башен до 104 кб. Проверить расчёты удалось спустя полтора часа, когда два больших неприятельских эсминца приблизились к крейсеру менее чем на 105 кб. Два залпа главным калибром дали недолёты, заставив, тем не менее, противника ретироваться.

На следующее утро с рассветом вновь «открылись два миноносца», подошедшие на дистанцию 100-105 кб по дальномеру. Залп обоих 8" башен далеко не достиг цели, однако противник, более не приближаясь, увеличил ход и скрылся в тумане. В течении всего дня германские корабли держались вне зоны досягаемости орудий «Адмирала Макарова», осмелившись войти в неё лишь однажды, в 17 час. 10 мин., но после двух, по-прежнему недолётных, залпов вновь отошли на безопасное расстояние.

Так и не добившись успеха на Кассарском плесе, неприятель предпринял попытку прорваться в Моонзунд с юга, со стороны Рижского залива. 4 октября около 8 час. утра находящийся в дозоре у банки Ларина миноносец «Деятельный» донёс о приближении крупных сил противника в составе двух линкоров класса «Кёниг», нескольких крейсеров и значительных лёгких сил - миноносцев и тральщиков. Несмотря на большое неравенство сил, командующий Морскими силами Рижского залива решил принять бой у южного входа в пролив Моонзунд, опираясь на минноартиллерийскую позицию и задействовав все наличные силы - в том числе линкоры «Слава», «Гражданин» и крейсер «Баян» с тем, чтобы, «насколько это возможно, задержать овладение неприятелем южной частью Моонзунда».

В 9 час. утра вице-адмирал М.К. Бахирев вместе с капитаном 2-го ранга Б.В. Муромцевым и флаг-офицером лейтенантом Соколовым прибыл на крейсер «Баян», приказав сниматься с якоря. Вслед за тем на рейд пришли «Гражданин» и «Слава», поднявшие стеньговые флаги и изготовившиеся к бою.[⁴⁵

М.К. Бахирев. Отчёт о действиях Морских сил Рижского залива 29 сентября - 7 октября 1917 года. - СПб.: Публ. РГАВМФ (серия «Мориском», вып. 1), 1998. с. 52.]

Вскоре русский отряд покинул рейд Куйваст и в кильватерном строю (впереди «Баян», за ним оба линкора) взял курс на зюйд, к минному заграждению, к западному флангу которого в это время уже приближался неприятель. Достигнув параллели Патерностера, крейсер уменьшил скорость, развернулся на ост и, пройдя ещё не сколько сот метров, застопорил ход.[⁴⁶ Во время снятия с якоря произошел следующий инцидент, так описываемый С.Н. Тимирёвым. «... Бахирев приказал поднять «Славе» и «Гражданину» сигнал «буки», что условно обозначало им приказание перейти на боевую позицию... Одновременно с сигналом «Баян» снялся с якоря и поднял шары «на стоп». По заранее составленному плану предполагалось, что по сигнал «буки», «Слава» и «Гражданин» идут полным ходом на позицию; «Баян» же, следуя за ними, должен был поместиться несколько сзади, в расстоянии 1,5 кб от позиции. Следует заметить, что роль «Баяна» была чисто моральная, т.к. дальность его пушек была на 10-12 кб менее, чем на броненосцах. Прошло несколько томительных минут после спуска сигнала: «Слава» и «Гражданин» подняли якоря, спустили шары на «средний ход», но... не двигались: ни малейшего буруна не было заметно под их носом. Неужели опять «моральный элемент»? Ужасный момент! А неприятель всё приближался и с минуты на минуту можно было ожидать, что он откроет огонь из своих 12” башен; нам было ясно что тогда уже никакими силами не вытащить корабли на позицию. Бахирев подошёл ко мне и процедил сквозь зубы: «Они не желают идти! Что нам делать?». Мне пришло в голову, что если мы пойдем вперед, то корабли последуют за нами - отчасти в силу привычки «следовать движению адмирала», а отчасти из чувства стыда, что их «ведёт» слабейший корабль. Я высказал это Бахиреву. Так и сделали. Мы спустили шары и дали полный ход, повернув на позицию. Хитрость удалась - большие корабли также спустили шары и под носами у них забурлило. У Бахирева и меня отлегло от сердца...» // С.Н. Тимирёв. Записки морского офицера. - СПб.: Галея-Принт, 1998. с. 99-100.]