Кремль 2222. Покровское-Стрешнево

Со стороны могло возникнуть подозрение, что шам решил по-быстрому расправиться с жертвой, удавив ее шнуром. Но представление только начиналось. К несчастью для Тимура, ему в этом представлении выпала незавидная участь, совмещающая роль зрителя и бесправной жертвы.

Покрутив шнур в ладони, Люм переместил его на плечо Тимура и ловко, умелыми движениями, наложил жгут. После чего вытащил из кармана узкий ножичек с коротким лезвием. Показал его Тимуру. Усмехнулся. Плотоядно облизнул тонкие губы длинным змеиным язычком с раздвоенным концом. И пропищал:

– Скоро я начну пить твою кровь, глупый хомо. Обожаю сосать кровь, когда бьется сердце. Это так волнительно… – Он издевательски причмокнул губами. – Но сначала я просканирую твою память. Думаешь, твоя песенка мне помешает? Эх, дурачок…

Притворно вздохнув, шам вытянул вперед указательный палец с кривым коготком и ткнул Тимура под ухо. Острая боль, схожая с электрическим разрядом, пронзила юношу до макушки, и в следующее мгновение он потерял сознание…

Когда Тимур очнулся, Люм сидел рядом на табуретке и бубнил под нос:

– В траве сидел кузнечик, почти как огуречик…

Заметив, что хомо приоткрыл глаза, пробормотал:

– Что, очнулся, человеческий недоносок? Эта глупая мелодия и впрямь очень навязчива… Кто такой кузнечик, не знаешь?

– Не знаю, – еле слышно отозвался Тимур.

Он мог, хотя и с трудом, говорить, и это его слегка приободрило. Правда, тела он по-прежнему не чувствовал – даже кончиком пальца не получалось шевельнуть. А еще сильно кружилась голова – так, что подташнивало. Тимур не догадывался, что двуглазый упырь уже отсосал у него из вены около стакана крови, и теперь собирался продолжить банкет. Но уже при полном сознании жертвы, чтобы в полной мере насладиться ее мучениями.

– А кто такой огуречик? – Люм хохотнул. Его развезло от свежей крови, и сейчас он напоминал опохмелившегося алкоголика.

– Не знаю, – буркнул Тимур. Он не понимал причин внезапного веселья мутанта, но догадывался, что ничего хорошего ждать не стоит.

– Хе… А что ты вообще знаешь, безмозглый хомо?

– Я знаю, что Руго тебе голову оторвет, придурок, – собравшись с духом, заявил Тимур. – Ты не даешь мне сообщить секретную информацию. Помяни мое слово – вождь тебя накажет.

Ухмылка сползла с узеньких губ мутанта, превратив их в подобие шрама.

– Это тебя накажут, дебил, – процедил он сквозь зубы. – Все твои секреты теперь мне известны. Я поковырялся в твоей памяти – ты преступник, убивший Лыса и Гука. И за все ответишь перед кланом.

– Я их не убивал, это неправда! – возразил Тимур. Если бы он мог, то, наверное, подпрыгнул от возмущения. Ишь, упырь, чего надумал!

– Заткнись, хомо, меня не обманешь. Ты спелся с капитолийцами и с этим самым… ага, Егором. Надеюсь, что Руго приговорит тебя к медленной смерти за предательство.

– Я не предатель! Люм, чего ты несешь?! Я сам пришел к вам. Я хочу…

– Хватит ныть, глупый человеческий ушлепок. И для тебя я не Люм, а ваше превосходительство средний шам. Мы выцедим из тебя всю кровь до последней капельки. Вот увидишь, тебе понравится. Хе-хе…

– Ты не посмеешь, ублюдок! – выкрикнул Тимур. – Да ты просто вонючий… просто вонючий…

Он набрал в грудь воздуха, вспоминая самые крепкие выражения из своего лексикона, однако высказать их в рожу мутанту не сумел. Тот щелкнул двумя пальцами, и Тимур замолчал с приоткрытым ртом. Мышцы лица моментально одеревенели до такой степени, что стало тяжело дышать.

«Эх, влип так влип! – обреченно подумал Тимур. – Не учли мы с Егором Люма, явно не учли. Почему-то решили, что все вопросы будут обсуждаться напрямую с Руго. Но «трехглазый», похоже, не рвется на встречу со мной. Эх, угодил, как муха в паутину».

Люм, между тем, торжествовал, наслаждаясь полнотой власти над беспомощным хомо. Надо же – дерзить среднему шаму посмел, недоносок! Ну, ничего, сейчас он сполна познает все прелести медленной смерти.

«Двуглазый» затянул жгут на руке Тимура, который перед этим, проводя сканирование памяти, ослабил. Скальпелем шам пользоваться не стал, потому что вену надрезал раньше. Но, наклонившись, отметил, что ранка уже не кровоточила.

На быструю сворачиваемость крови хомо Люм обратил внимание еще при их самой первой встрече на Стадионе, поэтому сейчас не удивился. Лишь подумал, что в причинах явления надо обязательно разобраться и доложить Руго. Вот сейчас этим и займемся, решил шам. Ведь отчитываться перед вождем по-любому придется.

Наклонившись ниже, он впился губами в вену и, причмокивая, стал втягивать в себя животворный ручеек – теплый, солоноватый, удивительно вкусный. Нет, что ни говори, а кровь молодого живого хомо – настоящий деликатес! Эксклюзив, как выражается Руго.

Самое смешное, подумал Люм, что хомо, можно сказать, добровольно преподнес себя на блюдечке. Разве не придурок? А все из-за того, что хочет спасти свою самку. Очень кстати он подвернулся со своим предложением, очень кстати. Теперь надо правильно подать информацию Руго. А потом… О-о, потом могут раскрыться такие перспективы, аж дух захватывает!