Кремль 2222. Покровское-Стрешнево

– А на чьей же стороне ему еще быть? Толпа всегда на стороне победителя. – Пуго засунул ладошку за отворот халата и, выставив вперед тощенькую ножку в штанине «а ля кальсоны», продекламировал: – Я памятник себе воздвиг нерукотворный… Наглец ты, хомо. Люм, конечно, недоносок. Но ты по сравнению с ним просто ходячий мертвец.

– Слышь, ты, памятник. Если я мертвец, то чего ты выкаблучиваешься передо мной? Убил бы уже давно, и дело с концом.

Тимур произнес это со злостью, вызванной ощущением полного бессилия. Он не боялся смерти, привыкнув воспринимать ее как неизбежность. Но бесило то, что Пуго уже похоронил его и Алену, заранее расписав роли в своем представлении.

И не сделать ведь ничего! Можно, конечно, выхватить меч, нарываясь на гибель. Но не факт, что упырь сразу тебя прикончит. Скорее всего, устроит медленную смерть, чтобы растянуть удовольствие. Вот уж влип так влип!

– Я вижу, ты торопишься умереть, хомо? – с издевательской интонацией пропищал мутант. – Странное желание. Я слышал, что хомо очень любят жизнь.

– Смотря какую жизнь. Мой отец говорил – лучше умереть стоя, чем жить на коленях.

– Очень глупая мысль. Чем плоха жизнь на коленях? Не понимаю, бред какой-то.

– И не поймешь, утырок. Для этого надо иметь гордость. А она есть только у людей.

– Гордость, говоришь? – Пуго хихикнул. – Как же, слышал. Человек – это звучит гордо. А еще я слышал, что ваши ближайшие родственники – голозадые павианы. Хи-хи… Так ты у нас гордец и хочешь умереть стоя?

– Хочу, ублюдок. Не веришь – проверь.

– А вот не дождешься, хомо. Лично я никуда не тороплюсь. Хе-хе… Знаешь, сначала я хотел тебя быстренько прикончить – за последнее время ты доставил мне изрядные хлопоты. Но потом передумал. В нашей жизни так мало развлечений. Поэтому я решил немного понаблюдать за тобой и твоими приятелями. Получилось забавно – почти как блокбастер посмотреть.

– Не знаю, чего ты там смотрел… – угрюмо отозвался Тимур. – Но, помяни мое слово, сдохнешь ты, как последняя крысособака. И очень скоро.

– Тоже мне, прорицатель, – нахмурившись, прошипел Пуго. – С чего ты взял?

– Интуиция подсказывает. Такие засранцы, как ты, долго не живут. Сколь веревочке ни виться, конец все равно настанет.

– Это что, пословица? – Шам скривился. – Надо запомнить – век живи, век учись. А вообще-то ты прав – наш разговор затянулся. Я чувствую, что уже скоро рассветет, а жертвоприношение должно состояться на восходе солнца. Так что… Сейчас я парализую твою волю, отмороженный хомо. Но напоследок сообщу, что произойдет дальше… Мне пришла в голову интересная идея. Ты сам, лично, четвертуешь свою самку – после того как мы выцедим из нее всю кровь. Мне кажется, получится забавно… А убивать тебя я пока погожу. Поживешь какое-то время рабом. Будешь чесать мне пятки, хи-хи…

Пелена ярости захлестнула сознание Тимура. И он, не контролируя себя, схватился за рукоять меча. Это было инстинктивным движением. Но Пуго не позволил даже вытащить клинок, щелкнув пальчиками.

Рука Тимура застыла, как у восковой фигуры. Затем упала плетью вдоль туловища. И Тимур понял, что полностью парализован – от макушки до пяток.

– Вот то-то же, – довольно пробормотал «трехглазый». – Постой пока так, чучело. А то шибко разболтался, умник. Сколь веревочке ни виться… Хе-хе…

Он сосредоточился и отправил ментальное послание Люму:

– Эй, Люм, слышишь меня?

Ответ прошелестел в голове Пуго через несколько секунд:

– Слышу, вождь.

– Как наши дела?

– Неплохо, вождь. Добиваем последних «мусорщиков». Их тут как грязи. Но основные бойцы уничтожены.

– Отлично. А каковы наши потери?

Ответ среднего шама поступил после заминки и звучал обтекаемо:

– Потери, к сожалению, есть. Но на войне как на войне.

– Не компостируй мне мозги, лирик! – «рявкнул» Пуго. – Ты бы мне еще спел «а ля гер ком а ля геро». Конкретизируй.

– Большинство вормов, честно говоря, уничтожено. Но мы их это, восстанавливаем по ходу. Тех, кого можно.

– А что с младшими шамами?

Люм нервно «подышал в трубку».

– К сожалению, среди них тоже есть потери, вождь. Эти дампы такие воинственные. К тому же метко стреляют из засады из своих арбалетов.

– Я лучше тебя, балбес, знаю, кто такие дампы. Ближе к делу – каковы потери?