Крэнфорд

Теперь мисс Бетти Баркер пришла пригласить мисс Мэтти к себе на чай в следующий вторник. Она и меня также пригласила, так как я случилась тут же, хотя я могла видеть, что она несколько боится, не занимался ли отец мой торговлей с-тех-пор, как переехал в Дрёмбль, и таким образом не изгнал ли своего семейства из «аристократического общества». Она делала столько предварительных извинений прежде этого приглашения, что совершенно возбудила мое любопытство. Пусть извинят её «смелость». Что она делает? Она казалась так этим взволнована, что мне могло только прийти в голову, уж не писала ли она к королеве Аделаиде, как мыть кружева; но обстоятельство, которое она так изображала, было, просто, приглашение к бывшей госпоже её сестры. «Приняв в соображение её первые занятия, извинит ли мисс Мэтти её смелость?»

«Ах!» подумала я, «она приметила двойной чепец и хочет поправить головной убор мисс Мэтти…» Нет! она просто пригласить мисс Мэтти и меня. Мисс Мэтти поклонилась, в знак согласия, и я удивлялась, как при этом грациозном движении она не почувствовала необыкновенную тяжесть и чрезмерную высоту своей головной уборки. Но, кажется, не почувствовала, потому что она сохранила равновесие и продолжала разговаривать с мисс Бэтти ласковым, снисходительным образом, совсем непохожим на то смущение, которое овладело бы ею, если б она подозревала какой странный у неё вид.

– Мистрисс Джемисон будет, вы, кажется, сказали? спросила мисс Метти.

– Да-с, мистрисс Джемисон, как нельзя ласковее и снисходительнее сказала, что она очень рада быть у меня. Она сделала только одно маленькое условие: она привезет Карлика. Я сказала ей, что если у меня есть слабости, так к собакам.

– А мисс Поль? расспрашивала мисс Мэтти, которая думала о своей пульке в преферанс, для которой Карлик не годится в партнёры.

– Я иду просить мисс Поль. Как я могла подумать просить ее прежде, чем попросила вас, мадам… дочь пастора, мадам. Поверьте, я никогда не забываю, какое место занимал мой отец у вашего.

– И мистрисс Форрестер, разумеется?

– И мистрисс Форрестер. Я думала было идти к ней прежде чем к мисс Поль. Хотя её обстоятельства переменились, однако, она ведь урожденная Тиррелль и мы не можем забыть, что она в родстве с Биггами из Бигглау-Голль.

Для мисс Мэтти гораздо важнее было то небольшое обстоятельство, что она прекрасно играла в карты.

– Мистрисс Фиц-Адам… я полагаю.

– Нет, мадам. Я должна сделать разницу. Мистрисс Джемисон, я думаю, не совсем будет приятно встретиться с мистрис Фиц-Адам. Я имею величайшее уважение к мистрисс Фиц-Адам… но не полагаю, чтоб её общество было прилично для таких дам, как мистрисс Джемисон и мисс Матильда Дженкинс.

Мисс Бэтти Баркер низко поклонилась мисс Мэтти и сжала рог. Она с достоинством взглянула на меня сбоку, как бы говоря, что хотя она бывшая модистка, однако вовсе не демократка и понимает различие званий.

– Могу я просить вас пожаловать в мое маленькое жилище не позже половины седьмого), мисс Матильда? Мистрисс Джемисон обедает в пять, но была так добра, обещала не откладывать своего визита дольше этого времени… в половине седьмого.

И с низким поклоном мисс Бэтти Баркер простилась.

Моя догадливая душа предсказала в этот день визит мисс Поль, которая обыкновенно приходила к мисс Матильде после какого-нибудь происшествия, или перед каким-нибудь происшествием, потолковать с ней.

– Мисс Бетти сказала мне, что она сделала выбор и пригласила немногих, сказала мисс Поль, сличив известия с мисс Мэтти.

– Да, она это говорила. Даже мистрисс Фиц-Адам не будет.

Мистрисс Фиц-Адам была вдова и сестра крэнфордского доктора, о котором я прежде говорила. Родители их, почтенные мызники были довольны своим положением. Назывались эти добрые люди Гоггинс. Мистер Гоггинс был теперь крэнфордским доктором; нам эта фамилия не нравилась и казалась ужасно-грубой; но, как говорила мисс Дженкинс, если б он переменил ее в Пегнгис, было бы немногим лучше[9]. Мы надеялись открыть родство между ним и той маркизой Эксетер, которая называлась Молли Гоггинс; но доктор, беззаботный к своим собственным интересам, совершенно не знал и отвергал это родство, хотя, как говорила милая мисс Дженкинс, у него была сестра, которую звали Мэри, а те же самые имена весьма часто употребляются в некоторых семействах.

Вскоре мисс Мэри Гоггинс вышла за мистера Фиц-Адама и исчезла из нашего соседства намного лет. Она не двигалась в сфере крэнфордского общества на столько высокой, чтоб заставить нас позаботиться узнать, что такое был мистер Фиц-Адам. Он умер и убрался к своим прадедам, а мы никогда и не думали о нем. Потом мистрисс Фиц-Адам появилась снова в Крэнфорде «смелая как львица», говорила мисс Поль, зажиточной вдовою, одетою в черное шелковое платье, так скоро после смерти мужа, что бедная мисс Дженкинс справедливо замечала: «бумазея показала бы более, как она чувствует свою потерю».