Крэнфорд

Вдруг дверь отворилась настежь; Карлик вскочил с кротким лаем и мистрисс Джемисон проснулась, или, может быть, она вовсе не спала, как сказала она почти тотчас; в комнате было так светло, что она была рада зажмурить глаза, но слышала с величайшим удовольствием весь наш веселый и приятный разговор. Пегги еще раз явилась, раскрасневшись от важности. Другой поднос! «О знатность!» подумала я, «можешь ли ты перенести этот последний удар?» Мисс Баркер заказала (я не сомневаюсь, что и приготовила, хотя она сказала: «ну! Пегги, что ты нам принесла?» и казалось приятно удивлена при этом неожиданном удовольствии) всякого рода приятных вещей для ужина: поджаренных устриц, морских раков, студень, блюдо, называемое «litlle cupids» (очень любимое крэнфордскими дамами, хотя слишком дорогое для угощения, исключая торжественных случаев – макароны, намоченные в вине, назвала бы я это блюдо, если б не знала более утонченного и классического названия). Короче, нас хотели угостить всем, что только было самого лучшего и деликатного; и мы думали, что лучше благосклонно покориться, даже на счет нашей знатности, которая никогда вообще не ужинает, но которая, подобно многим неужинающим, чрезвычайно бывает голодна при всех особенных случаях.

Мисс Баркер в своей прежней сфере была, смею сказать, знакома с напитком, называемым вишнёвкой. Никто из нас не видал ничего подобного, и все мы попятились, когда она предложила «маленькую, крошечную рюмочку – знаете, после устриц и раков. Думают, что устрицы и раки не очень здоровы». Мы все покачали головой подобно китайским куклам; но, наконец, мистрисс Джэмисон допустила себя уговорить, и мы последовали её примеру. Это питье было довольно вкусно, но так горячо и крепко, что мы принуждены были высказать нашу непривычку к таким вещам страшным кашлем, почти таким же страшным, как кашель мисс Баркер, прежде чем нас впустила Пегги.

– Очень крепко, сказала мисс Поль, поставив опорожненную рюмку. – Я полагаю, что тут есть спирт.

– Только крошечная капелька… именно сколько нужно, чтоб не испортилось, сказала мисс Баркер. – Вы знаете, мы завязываем бумагою, намоченною в водке, банки с вареньем, чтоб оно не портилось. Я часто чувствую себя под хмельком, поев торту из дамасских слив.

Не знаю, открыл ли бы так сердце мистрисс Джемисон торт из дамасских слив, как вишнёвка; но мистрисс Джемисон сказала нам о предстоящем событии, относительно которого сохраняла до тех пор молчание.

– Моя невестка, леди Гленмайр едет ко мне в гости.

– Все воскликнули хором: «неужели!» потом замолчали. Каждая мысленно сделала осмотр своему гардеробу, то есть приличен ли он для появления в присутствии вдовы баронета. Ведь в Крэнфорде всегда начинаются празднества, когда к нашим друзьям приедет какая-нибудь гостья. Мы весьма приятно оживились при надежде предстоящего случая.

Вскоре после этого доложили о прибытии служанок с фонарями. У мистрисс Джэмисон был портшез, прошедший с некоторым трудом в тесные сени мисс Баркер и, в буквальном смысле, загородивший дорогу.

Требовался некоторый искусный манёвр со стороны старых носильщиков (башмачников, которые, когда их призывали нести портшез, одевались в чудную старую ливрею, длинные сюртуки с маленькими воротниками, современную портшезу и похожую на одежду этого же рода в картинах Богарта), чтоб пробраться вперед и вынести назад эту ношу из парадной двери мисс Баркер. Потом мы услышали топот разносчиков по спокойной улице, надевая наши коляски и натягивая перчатки; мисс Баркер вертелась около нас с предложением услуг, которые были бы гораздо убедительнее, если б она не помнила своего прежнего занятия и не желала, чтоб мы о нем забыли.

III. Ваше сиятельство

На другой день рано утром, тотчас после двенадцати, мисс Поль явилась к мисс Мэтти, под предлогом какого-то ничтожного дела. Тут очевидно что-то скрывалось; наконец это обнаружилось.

– Кстати вы меня сочтете ужасной невеждой; но знаете ли, я нахожусь в недоумении, как надо говорить с леди Гленмайр; надо ли прибавлять «ваше сиятельство» там, где вообще всем говорится «вы»? Я ломала голову целое утро также над тем, как говорить «миледи» или «мэм»? Вы, ведь, знали леди Арлей… будьте так добры, скажите мне, как должно говорить с и ерами?

Бедная мисс Мэтти! она сняла очки, надела их опять, но как говорили с леди Арлей, не могла припомнить.

– Это было так давно, сказала она. – Господи! Господи! как я глупа! Не думаю, чтоб я ее видела больше двух раз. Я знаю, что мы обыкновенно звали сэра Питера, «сэр Питер», но он гораздо чаще бывал у нас, чем леди Арлей. Дебора сейчас бы сказала; миледи – ваше сиятельство звучит как-то странно и как будто ненатурально. Я никогда не думала об этом прежде, но теперь нахожусь в совершенном затруднении.

Верно одно, что мисс Поль не добьется благоразумного решения от мисс Мэтти, которая каждую минуту приходила все в большее-и-большее изумление и замешательство относительно этикета в названии.