Крэнфорд

Она имела виды на лиловое с желтыми крапинками, а я указывала на темно-зеленое, совершенно пропадавшее между более яркими цветами, но между тем бывшее все-таки в своем смиренном виде очень хорошей материей. Внимание наше было привлечено на нашего соседа. Он выбрал шаль в тридцать шиллингов; лицо его просияло от надежды приятного сюрприза, который он сделает Молли или Дженни; он вытащил кожаный кошелек из кармана панталон и подал двадцатипятифунтовый билет за шаль и за какой-то узел, который принесли ему с бакалейного прилавка; именно в эту-то минуту привлек он наше внимание. Приказчик рассматривал билет с смущенным, сомнительным видом.

– Городской банк! Я не знаю наверное, сэр, но, кажется, мы получили только сегодня утром предостережение против билетов этого банка. Я сейчас спрошу мистера Джонсона, сэр; но я боюсь, мне придется побеспокоить вас просьбой: заплатить монетой или билетом другого банка.

Я никогда не видела более внезапного смущения и изумления. Почти жаль было видеть такую быструю перемену.

– Чтоб их тут!.. сказал он, ударив кулаком по столу, как бы затем, чтоб попробовать, который крепче. – Парень говорит, как будто бумажки и золото валяются по полу.

Мисс Мэтти забыла свое шелковое платье из-за участия к этому человеку. Не думаю, чтоб она расслышала имя банка; в моей слабонервной трусости я дрожала, чтоб она не услыхала его, и начала любоваться лиловым платьем, которое осуждала за минуту перед тем. Но это нисколько не помогло.

– Какой это банк?… Я хочу сказать, из какого банка ваш билет?

– Городского.

– Покажите мне, сказала она спокойно приказчику, тихо взяв у него из рук, когда он принес билет назад к мызнику.

Мистеру Джонсону было очень прискорбно, но, по полученному им уведомлению, билеты этого банка были ни чем не лучше простой бумаги.

– Не понимаю, сказала мне мисс Мэтти – ведь это наш банк? городской?

– Да, сказала я: – эта лиловая материя как раз идет к лентам на вашем новом чепце. Мне кажется, продолжала я, развертывая складки, чтоб заслонить свет и желая, чтоб мызник ушел поскорее… но вдруг новая мысль мелькнула у меня в голове: благоразумно ли и справедливо ли допустить мисс Мэтти сделать такую значительную покупку, если дела банка до такой степени дурны, как показывал отказ взять билет?

Мисс Мэтти приняла кроткий и благородный вид, ей свойственный, и, ласково взяв меня за руку, сказала:

– На несколько минут оставим материи, душенька. Я не понимаю вас, сэр, сказала она, обращаясь к приказчику, ожидавшему от мызника денег – разве это билет фальшивый?

– О нет-с! билет настоящий; но видите ли-с, носятся слухи, что банк этот скоро рушится. Мистер Джонсон только исполняет свою обязанность, как, верно, известно мистеру Добсону.

Но мистер Добсон не мог отвечать на вопросительный поклон улыбкой согласия. Он рассеянно вертел в руках билет, мрачно смотря на сверток, содержащий выбранную шаль.

– Это тяжело для бедного человека, который добывает каждую копейку в поте лица, сказал он. – Впрочем, чем тут поможешь? Возьмите назад вашу шаль; Лидзи обойдется покамест и плащом. А винные ягоды для ребятишек, я им обещал… и возьму их, но табак и другие вещи…

– Я дам вам пять соверенов за ваш билет, мой милый, сказала мисс Мэтти. – Я полагаю, что тут есть какая-нибудь ошибка; я ведь одна из акционеров, и наверно они уведомили бы меня, если б дела не были в порядке.

Приказчик прошептал через прилавок несколько слов мисс Мэтти. Она взглянула на него с недоумением.

– Может быть, сказала она – но я не имею притязания знать толк в делах; я только знаю, что если банк обанкротится и честные люди должны лишиться своих денег, потому что принимали наши билеты… Я не ясно выражаю мою мысль, прибавила она, вдруг приметив, что пустилась в длинную речь и что ее слушают четверо – только я разменяю на золото этот билет, если хотите, заключила она, обращаясь к мызнику – и вы можете отнести шаль вашей жене. Только с платьем мне надо повременить несколько дней, сказала она мне: – тогда, я не сомневаюсь, все разъяснится.

– Но если разъяснится в худую сторону? сказала я.

– Ну, что ж? я только, значит, поступила честно, как акционерка, отдав деньги этому доброму человеку. Я совершенно понимаю это в моих мыслях; но, вы знаете, я никогда не могу говорить так понятно, как другие; вы должны отдать мне ваш билет, мистер Добсон, если хотите сделать покупки на эти соверены.

Мызник посмотрел на нее с безмолвной признательностью, не умея выразить ее словами, но попятился назад, комкая свой билет.

– Мне не хочется заставить другого потерять вместо себя, если надо потерять; только видите: пять фунтов – деньги большие для человека семейного; а как вы говорите, можно побиться об заклад, что через два-три дня билет будет приниматься по той же цене, как золото…

– Не надейтесь, мистрисс, сказал приказчик.

– Тем больше причины мне взять его, сказала спокойно мисс Мэтти.

Она подвинула свои соверены к мызнику, который нерешительно вручил ей билет.