Крепкий орешек (ЛП)

Мой рот всё ещё был на её губах, когда мой большой палец массировал её клитор, и я скользнул пальцем внутрь неё. Она ахнула от поцелуя и потянулась, чтобы удержать мою руку на месте, давая мне понять, что она хочет, чтобы я был там, прикасался к ней, нежно трахал её пальцем. Когда я пронзил её двумя пальцами, она приподняла бедра навстречу моей руке, сначала мягко покачиваясь, а затем прижимая мою руку к себе, извиваясь в ритме моих ударов.

Она откинула голову на подушку, оторвав свой рот от моего, и застонала от удовольствия от моего прикосновения.

— Боже, ты прекрасна, Джейси. Ты чувствуешь себя как в чертовом раю, твоя киска, сладкий нектар, согревающий её, и эта грудь. Эта чертовски потрясающая грудь. — Я склонился над её полушариями и посасывал каждый сосок, в то время как моя рука продолжала вторгаться в неё. Она приподняла свою задницу с матраса, принимая больше моих пальцев и крепко потирая свой клитор о мой большой палец.

— О, Леджер, — сказала она, задыхаясь, прижимаясь ко мне. Её бедра сжались вокруг моей руки, и горячие импульсы прошли по её киске, когда она кончила. Её тихие всхлипы заставили всё моё тело напрячься от желания трахнуть её. Я был практически без чувств, как ни с чем не сравнимый кайф, от мысли обладать ею, опускаться между её шелковистых бёдер и брать её снова и снова. Но это не входило в мои планы на сегодняшний вечер. Мне нужно было, чтобы она чувствовала себя со мной в безопасности. Мне нужно было, чтобы она знала, как много она для меня значит.

Её тело расслабилось. Я медленно убрал руку с её бёдер. Она быстро вытерла щеку, и тогда я заметил слезы в уголках её глаз.

— С тобой всё в порядке? — Я поцеловал её в плечо и опустил голову на подушку.

Последовал крошечный проблеск улыбки, и волна облегчения прошла через меня.

— Да. — Она повернулась ко мне лицом и положила ладонь на мою щеку. — Я более чем в порядке. Просто прошло много времени с тех пор, как… — Её рука опустилась на мою грудь. Она провела пальцами по линиям моих татуировок. — Я действительно не продумала это до конца. У тебя есть презервативы?

— Думаю, никто из нас не думал об этом заранее. — Я взял её за запястье и поцеловал кончики пальцев, которые только что касались меня. — Но сегодня нам это не нужно. — Я притянул её в свои объятия, и она растаяла рядом со мной.

Всё, о чем я мог думать, это то, что я не просто обнимал какую-то девушку. Я держал на руках девочку. Последние несколько недель я усердно работал над тем, чтобы определить ту тонкую грань между всепоглощающей любовью к кому-то и одержимостью. Одержимость всегда падала на тёмную сторону вещей. Когда я думал об этом, я беспокоился, что попал на эту тёмную сторону. Но теперь я понял, что в моих чувствах к Джейси не было ничего тёмного. Я любил её просто и искренне, и я бы сделал всё, чтобы она была в безопасности и счастлива. Но если бы она не хотела меня, если бы был какой-то момент времени, когда казалось, что она не хочет, чтобы я был в её жизни, я бы ушёл. У меня было бы разбито сердце, но я бы ушёл. Ей не нужно было ничего такого, что было у неё в прошлом. Она уже пережила этот ад, и меня здесь не было, чтобы заставить её пережить это заново. Я был бы здесь, если бы она захотела меня. А если бы она этого не сделала, я бы с этим смирился.

Её тело расслабилось. Она заснула у меня на руках. Всё ещё было слишком трудно поверить, что я держу её в своих объятиях. Но я знал, это всегда было где-то в глубине моего сознания, как легко всё это может разрушиться. Если бы Джейси знала, как это началось, что это не было просто случайностью или судьбой, если бы она знала, как я любил её задолго до того, как встретил, я был уверен, что она ушла бы и никогда не оглядывалась назад.

Глава 14 Леджер

Орсон Стейт Пенн, 12 месяцев до освобождения.

Прямые линии и прямые углы. Мне удалось создать воображаемую овальную беговую дорожку внутри тренировочного двора, хотя она состояла из прямых линий и прямых углов. За исключением острых, как бритва, завитушек по периметру, вся тюрьма, здания, хозяйственные постройки и прогулочный двор представляли собой головоломку из цементных квадратов и прямоугольников. Мрачный и суровый — вот два слова, которые приходили на ум, когда я оглядывал двор. Но я предпочитал проводить часы снаружи, а не внутри. Если бы это было разрешено, я бы просто остался снаружи на прогулочном дворе двадцать четыре часа в сутки. Снег, невыносимая жара, какая бы ни была погода, я бы предпочёл остаться снаружи. Снаружи не было потолка. И мне не нужно было слушать других заключённых с их болтовней, хвастовством и вынужденным задиристым поведением. Десятки осуждённых соревнуются день и ночь, чтобы доказать, кто достоин короны короля придурков.