Крепкий орешек (ЛП)

Была середина утра. Туман рассеялся, оставив после себя голубое небо. Я протянул руку, откинул волосы назад и завязал их так, чтобы они не лезли мне в глаза. Когда я впервые попал в тюрьму, меня обрили почти налысо — стандартная процедура, чтобы избежать заражения вшами. После этого я позволял шевелюре расти долго, слишком долго. Мой первый доллар был потрачен в парикмахерской, где я сидел в кресле и смотрел на своё застывшее отражение и вдруг обнаружил, что не могу расстаться со своими волосами. Длина была символом того, как долго я застрял в адской дыре, и напоминанием о том, что я никогда не хотел возвращаться. Парикмахер, старик, который рассказывал о своём собственном многолетнем пребывании за решёткой, помог мне найти компромисс. Он укоротил мне волосы на висках и по бокам, оставив верхнюю часть длинной.

На склоне холма перед домом среди растений торчали рассохшиеся деревянные доски, самодельная лестница на песок, которой, как и домом, годами пренебрегали.

Я добрался до пляжа. Даже под голубым небом свежий, холодный воздух окутывал берег. Я посмотрел в сторону её дома. Это был маленький коттедж, в лучшем состоянии, чем мой, но только благодаря нескольким мазкам краски и кускам деревянного сайдинга. Она посадила ряд цветов вдоль задней части здания, и их вид заставил меня улыбнуться.

В этот час она должна была быть на работе, и не было никакого шанса столкнуться с ней. Это помогло вытащить себя из дома. Я ещё не был готов. Я не был готов встретиться с ней близко, лицом к лицу. На самом деле, я задавался вопросом, наберусь ли я когда-нибудь смелости представиться.

Пляжные домики всех форм, размеров и стоимости усеивали холмы, нависающие над берегом. Некоторые из них были заколочены и тихи, как трупы, ожидая лета, чтобы вдохнуть в них жизнь. Другие были шикарными и ухоженными пляжными виллами, похожими на те, что можно увидеть на обложке журнала. Я побрёл по плотному песку в направлении пирса. По обе стороны от него выстроились магазины и торговцы. Но в такой прохладный день поздней осени, как сегодня, он был почти безлюден.

Я добрался до начала пирса и сел на первую ступеньку, чтобы вытряхнуть обувь.

— Здесь есть хороший прокат велосипедов, который позволит вам избежать попадания песка в обувь, — раздался сверху грубый низкий голос.

Я прикрыл глаза от солнца, но все равно смог разглядеть только силуэт мужчины, который был полноват и стоял немного кривобоко, как будто одна нога была короче другой.

— Может быть, в другой раз, — крикнул я в ответ и закончил обуваться.

Я поднялся по трём ступенькам на вершину пирса. Его деревянные доски, побелевшие и хрупкие от солнца, тянулись на сотни ярдов над тёмно-синей водой.

— Даже есть один достаточно высокий для таких, как ты. — У человека, рекламировавшего прокат велосипедов, был длинный седой хвост и борода цвета соли. Его рубашка с цветочным принтом туго обтягивала огромный круглый живот. У него был красочный ассортимент велосипедов на выбор.

Однобокость, которую я видел в его силуэте, была более заметна вблизи. Мой взгляд скользнул вниз к ноге под краем его шорт. Я старался не пялиться, не показывать реакции, но мои социальные навыки притупились за месяцы, проведённые с людьми, которые подумывали о том, чтобы ударить тебя по голове подносом с едой в дружеской беседе за обедом. У мужчины отсутствовал значительный кусок икры, и что бы ни делали врачи, чтобы залатать его, это было неудачей.

— Это был укус акулы. — Его голос был глубоким и раскатистым, как у человека, катающего шар для боулинга по барабану.

— Вау. Это, должно быть, было страшно. Извини, я не хотел пялиться.

— Почему, чёрт возьми, нет? Все так делают. И я солгал. Это была не акула. Это была гремучая змея.

— Чёрт. Одинаково страшно.

Он взял свой стакан с содовой, отпил немного и глубоко вздохнул.

— Нет, ещё одна ложь. У меня их целая куча. Особенно нравится использовать их на дамах. Звучит лучше, чем реальная история, которая заключается в том, что я поцарапал ногу о ржавый трактор моего отца и не ухаживал за раной. Пошло заражение. Вся моя икра была размером с баскетбольный мяч, и только тогда я потащил свою упрямую задницу в отделение неотложной помощи. Был близок к тому, чтобы потерять всё это чертово дело. Понимаешь. Не так захватывающе, не так ли?

— У реальной истории тоже есть свои достоинства, — рассмеялся я и кивнул.

— Третья самая глупая вещь, которую я когда-либо делал.

— Третья? А какие первые две?

— Первая жена и вторая жена, только не в таком порядке. Вторая жена была чокнутой. — Он поднял кулак и показал один палец, а затем второй.

Мы оба рассмеялись.

— Я никогда не видел тебя здесь раньше. Кстати, меня зовут Майк. — Он протянул свою мясистую руку. Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить, что рукопожатие было частью внешнего мира.

— Леджер. Приятно познакомиться, Майк.

— Леджер, я такого раньше не слышал.

— Да, очевидно, это было семейное имя. Со стороны моей мамы.