Крепкий орешек (ЛП)

Было трудно понять, был ли новый жилец вообще дома или нет. На самом деле, когда мой желудок немного трепетал из-за всего этого, я почти надеялась, что его нет. Я принесла кексы и положила записку с надписью «добро пожаловать в наш район». Я планировала оставить корзину, если никто не ответит. Я бы ушла, не утолив своего любопытства и не имея ничего интересного, чтобы рассказать Рейчел утром, но я бы чувствовала себя лучше как соседка.

Рекс, мой товарищ и самый верный друг, казалось, понимал, к чему я клоню. Он взбежал по большей части утоптанным деревянным ступенькам к зданию, прежде чем я успела его остановить. Поскольку я приближалась к дому, где жил совершенно незнакомый мне человек, присутствие моей большой собаки не повредило бы. Рекс был не из тех, кто кого-то кусает, но он, как правило, держался достаточно отчужденно с незнакомцами, чтобы казаться недружелюбным, большим и зубастым.

Я пошла по тропинке за Рексом вверх по склону, перешагнула через заросли сорняков и оказалась на крыльце. Внутри было темно и тихо, поэтому я тихонько постучала.

Никакого ответа. Я постучала чуть громче, но по-прежнему ничего.

Рекс рысцой обошёл дом сбоку, чтобы осмотреть его. Я удвоила свою роль любопытного соседа, слегка наклонив голову в сторону, чтобы заглянуть внутрь через большое окно. Что-то в этой сцене внутри заставило моё горло сжаться. Снаружи дом был обветшалым, но внутри выглядел ещё более жалко. Единственный матрас был сдвинут в угол на полу, сверху лежали только простыня и одна подушка. Поздней осенью ночи на Роквуд-Бич были слишком холодными, чтобы оставаться без одеяла. Я наклонилась ещё дальше. На стойке стояла микроволновая печь, рядом с плитой и ящиком для льда. На микроволновке стоял открытый контейнер с макаронами и сыром. Единственным предметом мебели был старый потёртый пляжный шезлонг.

Резкий лай Рекса напугал меня. Я оторвала взгляд от печального интерьера и ахнула, когда в окне увидела отражение мужчины без рубашки, стоящего позади меня. Ширина плеч не оставляла у меня никаких сомнений в том, что я вот-вот встречу своего нового соседа.

Я резко обернулась. И как бы я ни была поражена, когда он подошёл ко мне сзади и застал меня подглядывающей в его окно, выражение его лица было таким, какое можно было ожидать от человека, который только что столкнулся с призраком или давно потерянным другом из прошлого.

— Мне так жаль. — Я подняла корзинку. — Просто принесла это, чтобы поприветствовать вас в нашем районе.

Я говорила быстро, и для моих ушей это звучало немного чересчур щебечуще, как нервная птичка.

Он стоял неподвижно, отбрасывая на меня свою огромную тень. Единственным движением, которое я заметила, было то, как поднималась и опускалась его массивная грудь, а под бородой перекатывался кадык на горле, когда он сделал глубокий, тяжёлый глоток. Татуировки покрывали большую часть его верхней части торса, тела, которое балансировало на грани между угрожающим и смертоносным. Шорты, ботинки и блестящий пот делали очевидным, что он бежал. Его светло-карие глаза смотрели из-под густых тёмных ресниц. Его тёмно-русые волосы были убраны назад с лица, которое было наполовину покрыто бородой, но которое нельзя было назвать иначе, как красивым. На самом деле, его прямой нос, пристальный взгляд и телосложение были тем материалом, из которого были сделаны голливудские легенды.

Казалось, он с трудом подбирал слова.

— Я чувствую себя просто немного неловко. — Я снова возобновила разговор, надеясь спасти всё это от совершенно унизительной катастрофы. Я указала большим пальцем на окно. — Я просто заглянула внутрь, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь дома. — Розовый румянец, покрывавший мои щеки всякий раз, когда я лгала, мой нос Пиноккио, как называла его моя мама, согревал моё лицо. Я покачала головой и продолжила свой монолог. — Это ложь. Я была слишком любопытна.

Он не сказал ни слова, но смотрел на меня так, как будто я была чем-то, что он только что вызвал в воображении во сне.

— Я просто отдам тебе это и уйду в полном смущении. — Я подняла корзину.

Рекс нарушил последовавшее за этим странное молчание ещё одним лаем. Затем мой обычно сдержанный пёс подошёл, просунул голову прямо под руку мужчины и оттолкнулся от неё. Толчок, казалось, вывел мужчину из транса, в котором он находился.

— Привет, Рекс. — Он потрепал мою собаку по шее.

— Ты знаешь, как зовут мою собаку?

Он выпрямился. Он ещё раз сглотнул, прежде чем заговорил, как будто моего голоса было достаточно, чтобы лишить его дара речи. Он был чуть выше шести футов (*6 футов примерно 183 см, прим. перев.) с фигурой из стали, но казалось, что я была пугающим человечком, стоящим на крыльце.

Его невероятный веер тёмных ресниц опустился на глаза, когда он продолжил гладить Рекса. Казалось, во время разговора он предпочитал смотреть на мою собаку, а не на меня.

— Я слышал тебя, когда ты говорила ему, чтобы он не терроризировал чаек.

— О, боже, как неловко. Наверное, мне нужно перестать орать, как ненормальная, когда я на пляже.