Крепость

воспринимает ли мой мозг все, что видят мои глаза, правильно, нет ли там перебоев и пробелов, и не накладываются ли в голове на воспоминания иные картины, чем те, которые видел в действительности?

Внутренний распорядок службы течет как всегда. Приходят редкие новости.

Дантист бредет, опустив голову, руки на спине сомкнуты в замок, по двору флотилии. «Странник на ветру!» Эрнста Барлаха, приходит на ум.

Увидев меня, он останавливается. Дышит с трудом, под глазами красноватые мешки. Он трет их так, будто они зудят у него.

— Не работаешь? — спрашивает дантист.

Я уже знаю наверняка, как будет разворачиваться дальше наш диалог: Он начинается вежливо, а затем станет излишне-едким. Таков уж этот человек.

Неловко извинившись, ссылаюсь на безотлагательные служебные дела и быстро ухожу.

В полной уверенности, что американские артиллеристы не нарушат мой покой, пробираюсь по территории с руинами военно-морского училища, прежнего местонахождения Первой флотилии: В столовой без крыши со стен свисают разбитые в щепу письменные доски — между разорванными большими картинами с изображениями подводных лодок, и немецкими ландшафтами, выглядящими так, как те, что висели на стенах Большой Немецкой художественной выставки. Однако при более пристальном взгляде обнаруживается сильное преувеличение. Некоторые из-за пыли, осевшей на них, напоминают рисунки пастелью.

Большинство зданий лежат разбомбленные в пыль. Повсюду валяются разорванные осколками бомб шкафы, ящики картотек, матрасы — беспорядочная свалка развалин.

Удивляюсь тому, что здесь не было пожара. Только мусор, ни следа пепла. Томми бросали, очевидно, только фугасные бомбы. Оказывается, эти здания были построены не так прочно, как выглядели. Серый камень был только облицовкой для кирпичных стен.

ПОДЛОДКА U-730

У Старика злое выражение лица. Помилуй Господи того, кто попадется ему сейчас под горячую руку!

Он в тупике: С одной стороны, хочет превратить флотилию в крепость в Крепости — с другой стороны, этим, возможно увеличит для всех нас риск попасть под раздачу, потому что янки, если они почувствуют сопротивление, тут же заставят говорить свои тяжелые орудия…

Несмотря на это, вскоре из Бункера доставляют и устанавливают в уже подготовленные позиции еще больше скорострельных автоматических пушек на «сельскохозяйственной стороне». И поскольку при этом выполняется энергичная и трудоемкая работа, Старик снова быстро оживает. Когда он чувствует, что я за ним наблюдаю, то поясняет:

— Обеспечение безопасности от французов — никуда не денешься. Не дадим шанса этим господам застать нас здесь врасплох.

На обратном пути в главный корпус шагаю рядом со Стариком.

— Хорошо еще, что все лодки у нас ушли, — ворчит он себе под нос.

Хорошо? Размышляю — что здесь «хорошего»? Если бы наши лодки были в Бункере, то у нас хотя бы был шанс выкарабкаться из этого мешка.

— Ну да: tabula rasa…, — только и отвечаю.

— Можно и так сказать. Но это совершенно не верно. Ведь, в конце концов, у нас все еще есть наша старая подлодка-ловушка.

— … которая является всем чем угодно, кроме того, что готово к выходу в море, — дополняю язвительно.

Зайдя в кабинет, Старик поступает так, будто ему предстоит сразу погрузиться с головой в безотложную работу. В действительности же только перекладывает стопки бумаг с одного края стола на другой. Но спустя некоторое время, прекращает это дело и пристально смотрит на меня:

— Получен приказ, тайно вывезти с верфи Бреста ценные механизмы и устройства… Фокус в том, что у нас больше нет подлодок! — Старик внезапно ухмыляется с видом человека, уверенного в своей правоте.

— Но им, в Коралле, уже должно быть известно, что у нас больше нет подлодок.

— В Коралле? У них там, наверное, совсем крышу снесло! — задумывается Старик, и затем продолжает без перехода:

— Впрочем, теперь нам положена фронтовая надбавка.

— С чего бы это?

— Потому что янки сидят у нас уже на шее…

— Здорово!

Старик замолкает. Но спустя некоторое время начинает снова:

— Управление еще работает. Разве не удивительно, как хорошо они нами управляют?

Вместо того чтобы отвечать, говорю:

— И откуда должны прибыть деньги?

— Мне это тоже интересно…

— У нас уже довольно давно имеется комендант Крепости, — цепляюсь, выждав немного, — но почему только сейчас встал разговор о надбавке?

— Потому что только теперь объявлено осадное положение, — спокойно объясняет Старик. И так как я, очевидно, выгляжу совсем уж тупым, он добавляет:

— У них там имеются острые разногласия во мнениях — во всяком случае, в том, что касается нашего жалованья.

— Понятно!

Едва Старик хочет еще что-то сказать, в дверях появляется адъютант, вытягивается в струнку и докладывает:

— С сигнального поста сообщают — лодка U-730 прибывает, господин капитан!

Старик вскакивает и будто громом пораженный застывает с открытым ртом, свесив руки. Затем рывком выходит из своей неподвижности и кричит адъютанту:

— Быстро! Вызовите шофера! Едем к Бункеру! Портупею с пистолетом!

Уже в машине Старик говорит:

— Молодец Морхофф! Не попался!