Крепостная маркиза

– Аккурат перед тем, как на наших землях стала чужая повозка появляться. Я‑то сперва внимания не обращала: ездит и ездит себе. Всё равно у нас там ничего не растет. Может, тот, кто ездит, себе таким манером путь сокращает. Непорядок, конечно, но ежели это какой сосед, то чего из‑за ерунды ругаться?

Эмиль первый не выдержал. Говорит: «Что‑то сей пришелец у нас ворует». Я рассмеялась – чего у нас можно воровать? Но Эмиль предложил вместе с ним пройтись, посмотреть. Ведь тот ездок не просто так проезжал мимо. Нет, он поставит свою черную карету, или как там она называется, фургон, что ли, и стоит эта повозка, подолгу стоит. И пошли мы посмотреть…

– Среди дня хоть пошли, не ночью? – улыбнулась Соня, поощряя Агриппину, которая морщила лоб, словно случившееся представало перед нею теперь в каком‑то ином свете.

– Понятное дело, дождались, чтобы этот странный ездок опять к нам пожаловал, да и пошли ему навстречу. Эмиль шпагу взял, я – топор…

– Чего ж Эмиль топор не взял? – усмехнулась Соня.

– Французы всё норовят со шпагами ходить. Модно это. Как женщины брошки да бантики носят, так и мужчины – шпаги.

– Но вы же вроде не на прогулку вышли?

– Понятное дело, – с возмущением проговорила Агриппина, – каждый хочет своё добро защитить. Я в тот момент и не подумала, чтобы Эмилю топор отдать. Топор – оружие русских людей…

Вот вам крепостная девчонка! Звучит‑то как: топор – оружие русских…

– Ты смотри, как стала рассуждать! – вслух удивилась Соня.

– Думаю теперь помногу. Аристократы, я ещё в Петербурге нагляделась, часто сидят и думают. Что же им ещё делать, когда всю работу слуги выполняют? Надо и мне привыкать… Так вот, я подумала: ежели этот нарушитель чужих владений что‑то на наших землях прячет, то и накинуться может, от страху‑то… И место выбрал, негодяй, – лучше некуда. Нам и из окна не видно, что он делает, – деревья загораживают, и с дороги его никому не заметно – там низинка. Юркнул в неё, и нет тебя! Сейчас небось ваше сиятельство скажет, что я, как всегда, издалека начинаю.

– Не скажу, – покачала головой Соня. – Даже поощрю тебя. Ту коробку, мной привезённую, что ты отнесла не глядя, можешь принести и распаковать. Я же помню, как ты пирожные, что ела в Петербурге у Григорьевой, расхваливала. Вот я тебе и привезла таких же. Те, что я брала в кондитерской на Невском, французскими назывались. Авось эти не хуже, самими‑то французами испечённые!

Агриппина обрадовалась, опять захлопотала насчет чаю, пирожные выложила. А Соне было вовсе не до пирожных. Она себе вроде как перерыв устроила, потому что от рассказа новоявленной маркизы её стали одолевать самые нехорошие предчувствия.

Теперь, запивая чаем шедевры французского кондитерского искусства, Агриппина не спешила поведать начатую было историю, но Соней овладело нетерпение.

– Рассказывай, – поторопила она, – мне интересно, что там было с тем нарушителем границ чужих владений. Вы хоть в лицо его видели?

– Какое там! Ездил хоть и белым днем, в жару, а всё в черной шляпе, на глаза надвинутой. Лица было не разглядеть. Сбежал он, – проговорила Агриппина с набитым ртом. – Завидел нас, с топором да со шпагой, и дал дёру. За повозкой так и не вернулся. Мы потом её к себе поставили. Думали, придёт назад требовать, но он так и не пришёл. Видно, опасную контрабанду в той яме прятал.

– Какой яме?

– Там в земле яма была вырыта. Этак аккуратно камнями выложенная. Мы с Эмилем не успели её как следует рассмотреть. Тот человек, кажется, только открывать её стал. Бревно, значит, подложил, чтобы крышка не захлопнулась. Эмиль сдуру‑то возьми и это бревно вытащи. Крышка – щёлк, и будто ямы и не было. На совесть сделано. Маркиз Антуан давно делами не занимался, вот и стали появляться в его землях чужие люди…

– И что, вы даже не попробовали в том месте копать?

– Пробовали поковыряться, да что со шпагой и топором сделаешь? Хотели попозже туда сходить с лопатами, до самой ямы добраться, посмотреть, да тут как раз маркиз Антуан заболел, времени совсем не стало… А ещё ко мне с курорта приходили, Эмиля попросили… Нет‑нет, не для тех дел, что я говорила! Там праздник большой намечался, а лакеев не хватало. Вот мы и решили, что лишняя копейка нам не помешает. А тот человек в шляпе больше тут не появлялся. Как я его, у окна стоя, ни караулила, ни разу не видела больше. Испугался, должно… Может, потом как‑нибудь сходим, разведаем, что за яма там у него была. Понятное дело, можно и слугам поручить. Не самой же с лопатой бегать, людей смешить…

– Ты же говорила, у тебя других слуг нет.

– Нет. Дак наймём…

Агриппина помолчала, а потом смущенно призналась:

– Я‑то все забываю, что сама теперь госпожа. Все норовлю схватиться то за тряпку, то за топор, как тогда… Нет, копейка какая появится, я в деревне девчонку подберу, чтобы мне прислуживала или хоть за больным маркизом ходила… А то что ж я за маркиза, коли все сама…

– Не горюй, будут у тебя слуги, – успокоила ее Соня. – И деньги появятся. Господь награждает терпеливых.

– Так‑то оно так…

– А повозка – ну та, на которой контрабанду мужик возил, – открытая была или закрытая?