Крепостная маркиза

Не так давно Соня медленно брела по этому коридору вдвоем с маркизом Антуаном, первоначальное оживление которого сменилось такой сильной слабостью, что старик высказал желание умереть прямо здесь и сейчас. Соне пришлось как следует встряхнуть его, чтобы привести в чувство, а потом взывать к его ответственности и чувству долга. Ведь в таком случае она могла бы остаться здесь навечно. У входа караулил бы её разгневанный Флоримон, а где искать выход наружу, она, конечно же, тогда не знала.

Но всё же Соня сейчас мысленно проверила себя: так, теперь спуститься по ступенькам ещё ниже, повернуть направо…

– Да‑а, – протянул позади нее Патрик. – Пожалуй, если бы вдруг вы надумали бросить меня здесь, я мог бы и не найти выход наружу, даже зная секрет механизма. А почему им не воспользовался Флоримон?

– А потому, что он оказался запертым в подземелье нечаянно. Каким‑то образом он – возможности подробно расспросить умирающего маркиза у меня не было – отыскал люк. Выход из подземелья как раз на границе владений де Баррас. Расковырял его или сумел подыскать ключ к механизму. Словом, ход он открыл, но не знал, как держать его открытым, и воспользовался в качестве рычага бревном… Ну, и потихоньку стал вывозить золото и прятать его в своем тайнике. Эмиль с Агриппиной это заметили – не то, что некто вывозит именно золотые слитки, а то, что какой‑то человек во всём черном приезжает на закрытом фургоне и что‑то возит. Они не подумали, что вывозит отсюда, а именно – возит и тут прячет… Решили, что он – контрабандист какой‑нибудь местный.

– Вот оно что… – понимающе кивнул Патрик. – А я реставрировал картину происшедшего вовсе не так и по этой причине подозревал вас троих в сговоре.

– Вы подумали, что мы убили Флоримона? – ахнула Соня.

– Нет, я вовсе не знал о том, что Флоримон умер, – сказал Патрик. – Скорее наоборот, я считал, что его здесь нет, потому что он собирался уезжать и даже заплатил за место на корабле. Это я узнал наверняка. Но к отходу судна он так и не явился, и я решил, что по какой‑то причине он передумал.

– Тогда в чём мы могли быть замешаны?

– Например, поторопили маркиза Антуана уйти на тот свет.

От возмущения Соня даже не смогла сразу что‑то сказать – вот так дворецкий у неё, подозревает свою госпожу в самых страшных грехах! И при этом торчит подле неё, будто ему горы золотые пообещали.

– Однако, как вы хороши, когда сердитесь, – заметил Патрик.

– Не заговаривайте мне зубы! Когда мы – с вами, кстати, вместе – приехали в замок, маркиз уже был без сознания.

– Полно, полно, Софи, я же пошутил.

– Ну и шуточки у вас! Прямо‑таки, я бы сказала, извращённые.

– Можете взять себе на заметку. Если хотите, чтобы некто сказал вам то, что в обычном настроении не сказал бы, выведите его из себя, заставьте нервничать… Считайте, что это небольшая моя месть: вы так долго держали меня в неведении, заставляя домысливать то, чего просто быть не могло.

– Так вы ещё и мстительны?

– Есть грех, – согласился он. – Ведь мне долго пришлось ломать голову над тем, зачем вам понадобилось столько цветов, зачем вы все трое таскались к склепу. Подумал было, что сокровище покойного маркиза вы нашли и в склепе спрятали. Но слишком это выглядело… по‑книжному, что ли… Кстати, а как вы узнали о смерти Флоримона?

– Шла тем же путем, что и вы, используя логику. Или вы считаете, что женщинам она недоступна?

– Теперь я так не думаю… А вдруг слуга Флоримона, и ваша бывшая крепостная нарочно не открывали дверь в подземелье? Неужели они не догадались, что заперли в нем сына умиравшего маркиза?

– Это ваше предположение совсем уж нелогично! Ни Эмиль, ни тем более Агриппина не были злодеями и не стали бы убивать Флоримона даже ради золота.

– Вы слишком категоричны, Софи! Человек порой за себя самого не может ручаться, а уж за других людей…

– Но тогда не проще ли было просто убить его, а не слушать три дня, как он там внизу завывает… А если бы услышал кто‑то посторонний? Он ведь кричал не только по ночам.

– Вот видите, странно было не догадаться.

– А они и догадались. То есть, я хотела сказать, решили: это привидение. Агриппина мне как‑то обмолвилась, что хотела уже позвать священника, но, во‑первых, она православная и боялась, что местный падре не станет и слушать её, а во‑вторых, завывания как раз к тому времени и прекратились.

– Иными словами, вы настолько поверили в их невиновность, что сами стали соучастницей преступления.

– Какого преступления? – испугалась Соня»

– Помогли скрыть от властей смерть знатного человека. А ко всему прочему – ещё и сокрыли труп.