Крепостная маркиза

Все они бегут к гадалке,

Чтобы сказать, чего им угодно.

– То есть вы хотите сказать…

– Что старуха Лависс приторговывала ещё кое‑чем, о чём предпочитают не слишком рассказывать те, кто за тем средством приходил… Так называемый «порошок наследства», не слышали? Сто с лишним лет назад наша бедная страна печально прославилась своими процессами об отравителях. В них всплывали такие имена, что даже судьи вынуждены были произносить их шёпотом…

– Кажется, я что‑то об этом читала, – наморщила лоб Соня. – Отравители были казнены, и я думала, что по их стопам больше не решатся пойти.

– Увы, – усмехнулся лейтенант, – закону никогда не удавалось очистить житейское поле от сорняков порока с помощью топора…

«Как, однако, он красиво изъясняется, – меланхолически подумала Соня, – а я всегда считала, что служители закона лишь ревностные исполнители каждой его буквы и прекрасное им неведомо».

А Блесси между тем продолжал рассказывать:

– Хотя полиция и шла по её следам, но старая проныра вовремя успела отойти от дел. Или просто сделала вид, что взялась за ум. В деревне она слывет безобидной чудачкой, и если у женщины заводится лишний су, она может отнести его Лависс, и та погадает ей на старых картах или на костях… Не верю я в раскаяние таких закоренелых грешниц. А теперь ещё и Марсель подросла. Уж бабушка своим фокусам её обучила… Это же надо такое придумать: Марсель – внучка маркиза де Баррас! Насколько я знал мосье Антуана, с такой, как Режин…

– Режин? – переспросила Соня.

– Это имя старой Лависс, хотя так е давно никто не зовет. Так вот, старый маркиз не стал бы с нею даже разговаривать… С чего вдруг старой ведьме понадобилось рассказывать внучке такие сказки? Может, пропавший куда‑то Флоримон де Баррас что‑нибудь ей пообещал? Нет, определенно, тут дело нечистое. Есть в этом деле какая‑то тайна, которая не дает мне покоя… И сдается мне, вы кое‑что знаете, а?

– Я? – вполне естественно удивилась Соня, но в душе её звякнул тревожный колокольчик. – Что я могу знать о делах тех дней, когда меня и на свете не было? Да я и во Францию приехала впервые всего полгода назад…

– И сразу окунулись в приключения, не так ли?

Фредерик вроде шутил, а сам пристально вглядывался в её лицо – как княжна на его слова откликнется?

Ну, положим, полгода назад Блесси мог бы прочесть на нём многое. Прежде, но не теперь, когда Софья всё больше училась управлять своими чувствами.

– Скажите, лейтенант, а матери у Вивиан… то есть Марсель, нет? – спросила Соня.

– Мать этой испорченной девчонки была в Марселе портовой шлюхой, потому и дочь назвала в честь любимого города. Её в припадке ревности зарезал пьяный матрос. Больше у вас вопросов нет?

– Есть, – медленно проговорила Соня и вдруг выпалила:

– Помогите мне! Я в Дежансоне никого не знаю, не представляю даже, с чего начинать… Даже, например, что надо делать, чтобы похоронить Патрика… Моего дворецкого. Обычно всеми хозяйственными вопросами занимался он.

– Этот Патрик – он тоже иностранец?

– Кажется, выходец из Шотландии.

– Кажется? Что же вы взяли на работу дворецким человека, ничего о нём не зная?

– Мы познакомились с мосье Йорком в Версале. Патрик был доверенным лицом герцогини де Полиньяк. Разве не было это достаточной рекомендацией?

Блесси присвистнул:

– Слуга самой герцогини! Ох, как бы не было у нас неприятностей. Когда умирают такие персоны, из дворца могут или прислать кого‑нибудь с проверкой, или потребовать голову виновника. Понятное дело, мы и так будем его искать, но аристократы обычно люди нетерпеливые…

– Думаю, из дворца ничего не потребуют, – сказала Соня. – Патрик числится у герцогини пропавшим без вести.

– Вот даже как… – пробормотал лейтенант. – А не позволите ли вы осмотреть его вещи? Мало ли…

– Смотрите, – безразлично разрешила она.

Блесси ушел и отсутствовал довольно долго, и всё это время Соня просидела рядом с телом Патрика, с тоской отмечая, как не похоже это неподвижное тело на мужчину, который с нею в постели был так нежен и горяч. При одном воспоминании об этом слезы брызнули у Сони из глаз.

Тем временем вернулся лейтенант и с интересом взглянул на молчаливо горюющую Соню, постоял возле неё, а потом негромко кашлянул. Княжна взглянула на него.

– Как, говорите, звали вашего дворецкого? – спросил Блесси.

– Патрик Йорк.

– Это он сам вам сказал?

– Сам. И под таким именем его знали во дворце.

– А на самом деле вашего Патрика зовут вовсе не Патрик, а Георг, и он является не кем иным, как внучатым племянником одного из последних Стюартов.

– Какое это теперь имеет значение?

– Для вас – никакого, а вот мне, боюсь, придется попотеть, отвечая на запросы… если его начнут искать… Впрочем, вам сейчас не до того, понимаю, но с похоронами я и в самом деле могу вам помочь. Кстати, и доктор Поклен со своей стороны сделает всё, что сможет… Деньги на похороны у вас есть? А то можно обратиться к герцогине де Полиньяк, если, вы говорите, она его знала.

– Знала, но, думаю, ни к кому обращаться не стоит. Денег на похороны у меня хватит.

– И какое имя напишем на могиле?