Крепостная Россия

1. Свободные переходы крестьян действительно были вытеснены вывозом их феодалами задолго до официальной отмены правил Юрьева дня, в чем В.И. Корецкий безусловно прав. Однако вряд ли можно согласиться с тем, что различие между крестьянскими переходами и вывозом носило только «чисто процедурный характер». Оно было глубже, касалось самого существа явления и это хорошо понимали крестьяне. Ведь вывоз означал для них лишь замену одного господина другим, тогда как свободный переход открывал перспективу хотя бы на какое-то время сбросить с себя тяжкое ярмо крепостного рабства.

2. Если указы Бориса Годунова «были прежде всего законами, восстанавливавшими право крестьянского выхода», то почему термин «выход» отсутствует в них? Он употреблен всего один раз во вступительной части к указу 1601 г., носящей декларативный характер, а в указе 1602 г. его вообще нет. Между тем о крестьянском вывозе в обоих указах сказано яснее ясного. В них точно определено, какие группы феодальных владельцев, когда и в каком количестве могли «промеж себя крестьян отказывати и возити»[218].

3. Указы 1601–1602 гг. ограничивали вывоз крестьян феодалами точно фиксированной нормой («возити меж себя одному человеку, из-за одново же человека крестьянина одного или двух, а трех и четырех одному из-за одново никому не возити»). В.И. Корецкий верно объясняет это стремлением правительства умерить аппетиты наиболее предприимчивых и зажиточных помещиков и тем самым предотвратить окончательное запустение поместий служилой мелкоты. Но как согласовать строго ограниченный вывоз крестьян с их свободным выходом, который будто бы допускался указами 1601–1602 гг., и в отличие от вывоза никакими конкретными нормами не регламентировался? Придерживаясь исходной позиции В.И. Корецкого. на эти вопросы трудно найти убедительный ответ.

Как и следовало ожидать, половинчатые указы 1601–1602 гг. были бессильны притупить остроту классовых и внутриклассовых противоречий в стране. Они не только не успокоили крепостных крестьян, ноне удовлетворили и многих помещиков. Антикрепостнический протест народных масс принимал для господствующих кругов все более угрожающие размеры. Отдельные его сполохи сливались в зарево грандиозного пожара. В 1603 г. центральные районы Русского государства охватило стихийно вспыхнувшее восстание крестьян и холопов под предводительством Хлопка. Стремясь овладеть положением, правительство Годунова пустило в ход и силу оружия и социальную демагогию. С одной стороны, оно направило против отрядов Хлопка воевод с «многою ратью», с другой – 16 августа издало указ о выдаче холопам отпускных «для прокормления».

Указ от 16 августа 1603 г. обязывал феодалов выдавать отпускные тем холопам, которых они выгоняли со своих дворов, не желая кормить в тяжелые неурожайные годы. В случае отказа господ холопы могли получить такого рода документы и против их воли непосредственно в Московском приказе холопьего суда. Присутствие при этом в Москве холоповладельца считалось не обязательным. Достаточно было простого заявления холопа., которое принималось на веру. Характерно, что указу от 16 августа правительство постаралось дать широкую огласку по всей стране, чтобы как можно большее число холопов могло им воспользоваться[219]. По справедливому замечанию В.И. Корецкого, изданием этого указа Борис Годунов стремился подорвать единство в повстанческом лагере, расколоть движение, оторвать от него одну из наиболее активных сил, которую представляли собой обреченные на голодную смерть холопы[220].