Крепостная

— Потому, что раньше я не понимала, что люблю вас, Константин Николаевич, — вымолвила Груша на одном дыхании, чувствуя, что после произнесенных слов обратного пути уже не будет.

Константин застыл и пораженно уставился в ее аметистовые глаза.

— Что ты сказала? — прошептал он, побледнев.

— Я люблю вас, Константин Николаевич, — повторила уверенно Груша и, наклонившись, поцеловала его в губы.

В следующий миг Урусов резко перевернул девушку на спину и навис над ней. Его взор прямо впился в ее глаза и замер.

— Это шутка? — выдохнул он глухо, словно не веря.

— Нет, — пролепетала она.

— Я чего-то не понимаю, — вымолвил напряженно Константин. — А как же твое желание получить вольную и сбежать от меня?

— Я просто хотела быть свободной.

— А сейчас говоришь, что любишь меня? Зачем же ты хотела оставить меня?

На лице Груши не дрогнул ни один мускул, она была готова к подобному вопросу и тут же ответила:

— Оттого что была обижена на вас. Но теперь я осознала, что вы очень дороги мне.

Константин долго пристально рассматривал красивое родное лицо девушки, желая только одного, чтобы слова Грушеньки оказалась правдой. Она улыбнулась ему, и Урусову показалась, что она говорит искренне. Он немедля сгреб ее в объятия и начал страстно покрывать поцелуями лицо и шею.

Поздней ночью Константин не мог уснуть от неотступных, навязчивых мыслей, блуждающих в голове. Он сидел на кровати и долго с нежностью смотрел на спящую Грушу, которая мирно посапывала во сне.

Сразу же после ее слов о любви, Урусов осознал, что тоже страстно, неистово обожает ее, но в ту минуту не осмелился сказать девушке об этом. Чувство поглощающей любви к Груше поселилось в сердце Константина недавно. Именно в тот день, когда она сбежала из его дворца в Москве, князь понял, что не просто влюблен и вожделеет Грушу, а горячо любит ее. И сегодня, когда она так неожиданно призналась ему в любви, Константин невольно опешил от счастья, которое вмиг заполнило все его существо. И в тот момент решился только страстно поцеловать ее, не в силах произнести ответные слова любви.

Константину казалось, что в последнее время он живет в некоем сказочном сладостном сне. И этот сон начался с того теплого вечера, когда Грушенька пришла в его спальню. Да, поначалу его привлекали внешняя красота ее лица и стана, но позже Урусов с удивлением обнаружил и другие драгоценные грани ее существа. Невинность, которую подарила ему Груша, была для князя неким откровением. Затем он обнаружил, что она имеет тихий покладистый нрав, который раньше отпугивал князя в женщинах. Но отчего-то мягкий характер девушки показался ему невероятно привлекательным. Урусов сам был властен, и оттого строптивая женщина не могла надолго удержать его. Хотя иногда Груша становилась капризной и требовала от него подарков. Но Константин осознавал, что все хорошенькие женщины хотят от своих любовников того же. Ему нравилось баловать ее, словно ребенка, и видеть, как ее красота сверкает в изысканных платьях и дорогих каменьях. Ее детская пугливость и наивность умиляли князя настолько, что ему ни на минуту не хотелось расставаться с этой малышкой с невероятными фиолетовыми глазами.

Будучи сначала невинной, в умелых руках Урусова Груша с каждым днем становилась все искуснее в любовных играх. Ее неподдельная страстность невероятно возбуждала Константина. Раньше он стремился к разнообразию в интимной сфере, потому часто менял любовниц, но сейчас ему хотелось прежде всего доставить наслаждение девушке. Видя, как она закрывает в истоме глаза и иногда сладострастно стонет под его разгоряченным телом, он думал, что, наверное, еще никогда не испытывал большего удовольствия в постели.

Урусов осознавал, что старше ее на двадцать лет. Но критически рассматривая себя в зеркало, отмечал, что с возрастом стал еще интереснее и эффектнее внешне. Холеная стать и военная выправка делали его облик соблазнительным и импозантным. И князь чувствовал себя очень привлекательным, чему все время находил подтверждение в глазах других женщин. За эти годы его лицо — красивое, приятное и утонченное — нисколько не изменилось, лишь в уголках больших серебристых глаз появились небольшие морщинки. Выражение же его стало более жестким и циничным, грудь с годами сделалась шире, а походка вальяжнее. Оттого в своих внешних данных Урусов не сомневался и понимал, что вполне достоин невероятной, пленительной красоты Груши.

Но Урусов трагично осознал, что в его сердце вместе с любовью к девушке вползала и ярая ревность. Константин все время испытывал желание показать свою прекрасную протеже другим, но в то же время своими действиями он как будто намекал, что девушка принадлежит ему, и никому не позволено приближаться к ней. Когда же Груша требовала вольную, в душе князя понималось такое бешенство, что он еле сдерживался, чтобы не выйти из себя. Ему было безумно обидно, что она хочет оставить его и уехать. Именно поэтому сначала он откладывал свое решение, а затем вообще решил не отпускать девушку на свободу, зная, что, если даст вольную, уже не сможет владеть ею безраздельно.