Крепостная

— Выпей отвару, он немного облегчит, — заботливо сказала Агафья, поднося к губам девушки чашку.

Груша выпила и устало прикрыла веки.

— Нянюшка, если бы ты мне смертельного отвару дала, — прошептала глухо Груша.

— Что ты дитятко! — в ужасе воскликнула Агафья и начала гладить девушку по голове.

— Не будет мне жизни, пока я в его власти, — прошептала девушка с закрытыми глазами, и из глаз ее полились горькие слезы.

Агафья тоже заплакала и начала с любовью целовать руку Груши, которая свешивалась с кровати.

— Что ж ты перечишь-то ему, Грунечка? Ведь все хорошо было.

— Никогда больше я не покорюсь ему, — прохрипела девушка и, открыв глаза, безумно посмотрела на няню. — Тем более сейчас, когда знаю, что Андрей любит меня. Мы с ним хотели убежать.

— Ох, я так и поняла, что князь осерчал на тебя из-за Елагина.

— Нет, не из-за Андрея, — продолжала Груша, снова прикрыв уставшие веки. — Князь жениться на мне хочет, а я отказала ему, вот он и разозлился.

— Жениться? — опешила Агафья.

— Да…

Агафья несколько минут приходила в себя.

— Видать, любит тебя, — вынесла вердикт женщина.

— А я ненавижу его! — с отвращением прохрипела Груша и посмотрела больным диким взором. — Лучше уж смерть, чем по венец с ним!

— Ох, дитятко мое горемычное, — Агафья не успела договорить, как дверь в комнату открылась, и на пороге возник Урусов.

Агафья испуганно вскрикнула, увидев князя в измятом сюртуке и грязной белой рубашке. Опухшее от спиртного лицо было землистого цвета. Красные воспаленные глаза блестели недобрым светом. Агафья быстро вскочила на ноги и загородила своим телом лежащую на постели девушку.

— Я забираю ее, — заявил властно Урусов, проходя в комнату.

— Нет, — замотала головой Агафья.

— Отойди, — сказал мрачно Константин и посмотрел на женщину таким убийственным взглядом, что она поняла, спорить бесполезно. Князь чуть посторонился, и за ним вошли двое мужиков. Агафья несчастно наблюдала, как дворовые под присмотром князя осторожно перекладывают Грушу на носилки.

— Няня, няня! Не отдавай меня ему, — Груша звала Агафью хриплым голосом. Она больными глазами искала женщину, но различала лишь мужчин и мощную фигуру Урусова, который возвышался рядом с ней.

Агафья стояла в углу комнаты и плакала. Когда Грушу унесли, Константин обернулся к крепостной бабе.

— Ты бы лучше вразумила ее, — хмуро произнес князь и сверкнул глазами. — Вместо того чтобы супротив меня настраивать. Если бы она по-хорошему согласилась стать моей женой, я бы тебе вольную дал.

На это заявление Агафья еще больше заскулила и отвернулась. Урусов недовольно поджал губы и вышел вслед за мужиками, которые унесли Грушу.

— Не нужна мне вольная взамен несчастья моей девочки, — прошептала Агафья себе под нос.

Спустя четверть часа Грушу переложили на большую кровать в спальне князя. Доктор, который уже дожидался больную, осторожно осмотрел девушку и сказал, обращаясь к Константину:

— Раны неглубокие. Если делать перевязки по два раза в день и смазывать мазью, которую я вам оставлю, к концу месяца поправится.

— Хорошо, — кивнул Урусов, не спуская горящего взгляда с Груши.

— За что же ее так наказали? — не удержался доктор от вопроса. Он прекрасно знал, что Груша крепостная, и наказание могло быть, но зачем князь забрал провинившуюся девушку к себе? Все это вызывало много вопросов в голове доктора.

— Я вам плачу за лечение, — отчеканил князь, окатив доктора холодным взором. — Не задавайте лишних вопросов!

— Извините, Константин Николаевич, — начал заискивающе врач и посмотрел на Грушу, которая лежала с закрытыми глазами на животе и делала вид, что не слушает разговор.

— Покажите, как перевязывать, я сам буду это делать.

— Но я мог бы приезжать… — начал доктор.

— Я сделаю все сам, — отрезал Урусов, и доктор с удивлением отметил ревнивые нотки в голосе князя.

После перевязки доктор уехал, оставив князю небольшую баночку с настойкой опия для того, чтобы облегчить боль Груши. Константин налил нужное количество в ложку и, встав на колени около постели, поднес настойку к губам девушки.

— Я знаю, что ты все слышишь, душа моя, — прошептал ласково Константин. — Выпей, будет не так больно.

Груша медленно открыла глаза, и Урусов в который раз поразился их необычному цвету. Девушка с ненавистью глядела в его лицо.

— Зачем вы остановили наказание? — прошептала она мертвым голосом.

Урусов молчал. Несчастно, с болью, не отрываясь, смотрел на нее. Вчера он хотел, чтобы она умерла. Коньяк затуманил его разум настолько, что он чувствовал себя скорее зверем, чем человеком. Именно поэтому он приказал избить Грушу до полусмерти. Но сегодня, когда хмель выветрился из его больной головы, Константин испугался того, что сделал накануне. Он сразу же решил забрать девушку к себе и заботиться о ней.

— Не старайся, больше ты меня не выведешь из себя, — сказал тихо и примирительно Константин. — Отныне я не буду пить. Вчера я был не в себе. Выпей настойку, малышка.