Крепостная

Груша невольно поморщилась от такого явного любования и поклонения князю молоденькой Женечки. Неужели Жукова была настолько ослеплена Урусовым, что не заметила, как он, исполняя романс, даже не взглянул в ее сторону. А внаглую глазел на Грушу, и оттого она во время выступления нервничала, не понимая, отчего князь так демонстративно вызывающе ведет себя.

Еще в начале вечера Груша отчетливо заметила, что большая часть присутствующих девиц и дам не сводили томных страстных взоров с Урусова. А пара-тройка даже пытались завести с ним разговор, когда Константин находился чуть в стороне от основой массы приглашенных. Но Груша так же отметила, что князь быстро и холодновато оборвал разговор с подошедшей сияющей от возбуждения дамой и ловко увильнул в круг мужчин. Пару недель назад Татьяна в разговоре с ней заметила, что ее брат меняет любовниц как перчатки, и Груша удивленно спросила княжну о том, отчего женщины так неравнодушны к Константину? Княжна ответила, что еще с молодости все дамы считают Константина эталоном мужской красоты и мужественности. И сами предлагают ему себя. А если он обращает на них внимание, то прямо тают и трепещут от радости в его объятиях.

Урусов казался Грушеньке неким темным порочным сластолюбцем, который не просто презирал женщин, а даже ненавидел прекрасный пол. Такой вывод Груша сделала сегодня, видя это немое обожание и поклонение многочисленных дам, на которое князь даже и не собирался обращать внимания. И девушка искренне не понимала, почему все эти женщины не видят того, что Константин лишь пользуется ими, и каждая его новая пассия становится очередной жертвой его самолюбования.

На следующее утро Грушенька встала поздно, около семи. Всю ночь она ворочалась без сна, напряженно и мучительно размышляя о вчерашнем приеме у Жуковых. До самого позднего вечера они пробыли в Росве и, лишь когда стемнело, отправились в Никольское. Весь этот долгий вечер Груша прямо изнывала под давящим неотступным взором Урусова, взгляд которого даже на четверть часа не оставлял ее в покое. И оттого сегодня поутру девушка просто мечтала хоть на полдня остаться без внимания князя.

Чуть позже после завтрака Груша сидела в беседке, укрывшись от палящего зноя в тени ажурных плетений винограда, который обивал ажурный деревянный потолок. Беседка располагалась у реки, в кругу невысоких кустарников, и стояла в отдалении от основного паркового ансамбля. Голубое небо расплылось до самого горизонта, а на том берегу виднелись густые сосновые леса. Вид зелени, синевы реки и бескрайнего простора вызывал в душе Груши чувство умиротворения. Трели птиц и журчание реки ласкали слух, и девушка наслаждалась тишиной и покоем, перелистывая страницы книги о древних героях Эллады.

— Читаете? — раздался сбоку неприятный низкий голос. Груша испуганно подняла голову на поручика Пазухина, стоявшего у входа в беседку в трех шагах от нее в начищенном и сверкающем на солнце мундире.

— Да, — замявшись, ответила Груша.

— Вы позволите присесть рядом? — спросил Сергей Романович и, не дожидаясь разрешения, опустился на скамью.

Груша быстро отодвинулась от поручика, так как его бедро коснулась ее платья. Сергей снова придвинулся к ней и порывисто схватил за кисть. Страстно поцеловав ее пальчики, он, усмехнувшись, сказал:

— Отчего у вас такие необычные глаза?

— Не знаю, — пожала плечами Груша, пытаясь вырвать руку из ладони Пазухина. Но он цепко обхватил ее маленькие пальцы и не отпускал.

— Вы невозможно желанны… и отчего вы все время кобенитесь, Аграфена Сергеевна? — продолжал поручик, плотоядно ухмыльнувшись девушке. Он нагло обхватил Грушу за талию и попытался прижать к себе. Она же, оторопев от такого напора, мгновенно вывернулась и вознамерилась встать. Но поручик наступил на подол ее нежно-розового платья, и девушка после неудачной попытки приподняться вновь плюхнулась на скамью. — Вы что же, собираетесь вновь сбежать, моя драгоценная? — съехидничал Пазухин, совершенно не собираясь церемониться с Грушей. Он наклонился к ней, схватив за талию руками, уже более дерзко, и Груша резко отпрянула, видя, что он намерен поцеловать. В этот момент со стороны реки послушались мужские голоса.

— Вы правы, Андрей Прохорович, идеальное место для пирса, — произнес князь Урусов из-за деревьев. — Посчитайте все расходы и доложите мне.

— Да, конечно, — ответил Елагин.

Уже через миг из-за кустарника показались князь, одетый в синий сюртук и белые брюки, и Андрей — во всем черном. Мужчины вышли прямо к беседке, где находились Груша и поручик. Урусов и Елагин невольно замолчали и резко остановились в нескольких шагах от скамейки. Князь окинул темным неприятным взором поручика и девушку, и Сергей немедля выпустил Грушу из объятий. Она стремительно отодвинулась на другой край скамейки, нервно заправляя выбившийся локон за ушко. Смущение и стыд завладели Грушей, и она, покраснев, опустила взор.