Крепостная

— Но как стерпеть это? — спросила несчастно Груша, опять вспомнив, как сладостны были поцелуи Андрея, и как она, опьяненная его близостью, позволяла ему долго целовать себя, забывшись, и остановила его лишь тогда, когда он уже нагло ласкал ее обнаженную грудь. Девушка вдруг подумала, отчего поцелуи Урусова не могут быть так сладостны, как поцелуи Елагина? Возможно, тогда бы ей было проще согласиться на непристойное предложение князя. — Если от одного его прикосновения мне противно становится? — добавила Груша и, немного помолчав, вдруг обратив заинтересованный взор на Агафью, спросила: — А когда Андрей Прохорович приехал?

— Дак поутру еще. Ты как раз окна на втором этаже мыла. Забыла тебе сказать.

— Нынче, когда он удержал меня у обрыва, я испугалась, думала, привиделся он мне.

— Грунюшка, а может, тебе с Андреем Прохоровичем поговорить? Вдруг он сможет помочь?

— С Елагиным? Зачем? И с чего он станет мне помогать? — нервно выпалила Груша и с горечью добавила: — Нужна я ему больно…

— Да не скажи, — продолжила тихо Агафья, чтобы никто не слышал. — Нравишься ты ему, я-то знаю.

— Неправда это, — отрицательно замотала головой Груша.

— Да точно говорю! — сказала Агафья.

— Почему же он тогда мне ни разу не говорил об этом? — насупилась Груша.

— Робеет, наверное, — объяснила Агафья. — Не все же, как наш князь, наскоком действуют.

— Нет, вряд ли я нравлюсь Андрею Прохоровичу, — нахмурилась Груша. — В прошлый раз здесь, на кухне, он мне такие гадости наговорил, а сейчас у реки… — она замялась, поняв, что сказала няне лишнее. — Вряд ли он из-за меня будет своим местом в доме рисковать.

— Почему ты так решила? — спросила Агафья.

— Чувствую.

— Ты поговори с ним, а потом и поймешь, будет или не будет, — настаивала Агафья.

— И что я ему скажу? Нет, не стану. Не хочу, — прошептала устало Груша.

— А если тебе ласково с Елагиным поговорить? Да сказать, что любишь его?

— Ох, уже нет, нянюшка! Я первая не скажу ему никогда. А вдруг я совсем не нравлюсь ему? Не переживу я этого…

— Вот точно дети малые. Что ж вы такие нерешительные! Страдаете оба, а подойти и объясниться не можете.

— Я уже не страдаю по нему, — произнесла она тихо. — Знаешь, няня, раньше Андрей Прохорович мне таким порядочным и вежливым казался. Я очень восхищалась им, а в последнее время он на меня хмуро и зло смотрит, а сегодня вообще так… — она опять замялась и обиженно заметила: — Я тоже более не буду на него ласково смотреть, коли не мила я ему.

— Ох, дитятко, неверно ты все говоришь, чую я, — произнесла Агафья и спросила: — И что же ты делать думаешь теперь? Неужто к князю пойдешь?

— Не знаю еще, — ответила ей Груша.

— Ох, — вздохнула Агафья. — Одно могу тебе сказать, что молодой князь не из тех, кто долго одной девкой увлекается, это мне Авдотья сказывала. Может, быстро надоешь, так он и отвяжется от тебя.

Солнце спустилось за горизонт, и ночная тишина окутала поместье. Изредка из леса слышались крики птиц, которые искали место для ночлега среди густых крон деревьев.

Поправив густую шелковистую прядь волос, сплетенных короной на голове, Груша подошла к большому напольному зеркалу. Белоснежное, сильно открытое платье отливало золотистым цветом и словно мерцало во мраке комнаты. Кружева, украшавшие глубокий вырез платья, оттеняли нежную розовую кожу девушки. Платье было новым, его к позапрошлым именинам Груши заказала покойная княгиня Мария Кирилловна. Но, не дожив до того дня рождения воспитанницы, скончалась. И в свои именины Груша, соблюдая траур по своей любимой благодетельнице, так и не надела этот чудесный наряд. Прелестное, изысканное и чудесное платье это висело в шкафу, и Груша ждала лишь подходящего случая, чтобы надеть его. И сегодняшний вечер показался девушке именно таким. Маленькие жемчужные сережки довершали прелестный наряд Груши. Оглядев себя в зеркале, девушка горестно вздохнула.

— Помирать, так с музыкой, — прошептала она дрожащими губами.

Почти неделю мучительно думала Груша над своим тягостным положением. И почти неделю свыкалась с мыслью, что надо пойти к Урусову, и если уж отдаваться мужчине невенчанной, то уж в обмен на свободу. Она стоила того.

Всю эту неделю, сталкиваясь то в кухне, то на улице с Елагиным, Груша, обиженная на него, холодно здоровалась, а он отвечал ей тем же. Андрей не искал с ней встреч и более не вызывал на откровенные разговоры. Оттого на исходе недели Груша приняла единственное, по ее мнению, верное решение. Раз она не нужна Елагину в качестве возлюбленной и жены, то будет жить без него. И сделает все, чтобы стать свободной и навсегда уехать из этого места, где был обожаемый Андрей и ненавистный Урусов.

Девушка решительно встала и вышла из спальни, чуть приподняв длинную белую юбку, чтобы та не мешала идти. Пройдя по широкому, великолепному коридору дворца, Груша уже через пять минут остановилась у белой дубовой двери с позолоченными вензелями на панелях. Она собралась с силами и, закрыв глаза, вспомнила, что сказала ей Агафья пару дней назад: