Крепостная

И Груша с ужасом осознала, что Андрей за все эти неполных два месяца, с того самого поцелуя в саду, даже ни разу не сказал, что она нравится ему. Однако недавно на кухне он обозвал ее блудливой девкой и, видимо, так к ней и относился. И эти развратные поцелуи он намеревался получить именно от блудливой девки, а она как дура позволила ему это, ошалев от любви. И говорить о любви Елагин, похоже, не собирался, ибо блудливые девки предназначены для баловства, подумала с горечью Груша.

Князь тоже не говорил ей о любви и также жаждал получить ее тело для своей услады. Но Груша не хотела так. Она полагала, что отношения между мужчиной и женщиной должны начинаться со слов любви, а уж потом могли случиться поцелуи и объятия. Именно так было написано в тех трех романах, что она прочитала за последний год. И непременно так должно было случиться и в ее жизни. В этот миг она с болью осознала, что и Урусов, и Елагин хотели лишь развлечения, получить от нее все без обязательств и признаний в любви. В одном из романов она читала о таком антигерое-ловеласе, который соблазнял невинных девушек, а затем бросал их. Но Груша не хотела подобных низких отношений.

Если Урусов хотя бы предлагал за это деньги, драгоценности и вольную. То Елагин, вообще не спросив ее мнения, стащил ее с обрыва, принес в это глухое пустынное место в лесу и теперь без предисловий просто начал ее целовать и вытворять такие непотребные вещи, что Груша окончательно пришла в себя.

— Что вы делаете? — пролепетала она, пытаясь убрать его руку, которая, уже задрав ее рубашечку, шарила по белоснежной обнаженной груди. Елагин даже не обратил внимания на недовольство девушки, его горячие губы уже неистово впились в нежную кожу за ушком, и он что-то неразборчиво пробормотал. Ее запах, сладкий, цветочный и невероятно манящий, завладел всем его существом. Молодой человек чуть отстранился от Груши и, стремительно задрав короткую рубашечку девушки вверх, опустил лицо на ее грудь, страстно впиваясь и лаская губами полные упругие выпуклости. Сильными руками он приподнял девушку за талию и сильнее притиснул ее стан с обнаженными грудками к своему лицу. Груша уже окончательно опомнилась и принялась отталкивать руки молодого человека сильнее и нервно залепетала. — Андрей Прохорович, не надо так… Пустите, я не хочу так…

Елагин напрягся, немедля протрезвев от ее слов, и, чуть отстранившись от сладкого тела, распахнул глаза. Перед его взглядом предстали приятной полноты прелестные упругие грудки девушки. Его взор затуманился, и Андрей ощутил, что вновь хочет прикоснуться губами к этим притягательным округлостям, которые были как раз впору его широкой ладони. Но он ощутил, что Груша отталкивает его плечи и пытается высвободиться из объятий.

Он немедля выпрямился. Его взор, горящий, затуманенный и поглощающий, впился в ее румяное лицо, пытаясь понять, что она сказала. Он словно пришел в себя от дурмана, видя в ее фиолетовых манящих глазах недовольство и укор.

— Грушенька, — выдохнул он глухо.

Девушка, тяжело дыша, оттолкнула мужские руки и вскочила с его колен, отвернувшись. Трясущимися руками она опустила короткую рубашечку и начала натягивать платье на плечи. Елагин проворно поднялся на ноги и, придвинувшись к девушке, попытался вновь обвить руками ее стан.

— Не надо так со мной! — выпалила Груша гневно, отталкивая его руки.

Она быстро застегивала пуговицы, а Андрей стоял над ней и ощущал, что неистовое желание и вожделение просто разрывают его изнутри. Но она, видимо, не хотела продолжения. Он понял, что надо немедленно успокоиться, так как Груша явно была недовольна его поведением. Андрей видел, что она упорно не хочет смотреть на него и, не выдержав, спросил:

— Я сделал вам больно?

Груша резко повернулась к нему, до сих пор ожидая от него слов любви. А он спрашивал, больно ли ей? Обидевшись, она нервно взглянула на него и возмутилась:

— Вы, видимо, считаете, что со мной можно обращаться подобным образом?

— Я не хотел обидеть вас, — произнес глухо Елагин.

— И все же обидели…

Молодой человек нахмурился и поджал от досады губы. Он ничего не понимал. Ведь поначалу ему казалось, что она так же жаждет его поцелуев, как и он. Но отчего она все выставляла так, будто он принудил ее, а она совсем не хотела его близости. Он не спускал с нее гнетущего взора, глухо и мрачно спросив:

— Зачем вы ходили к обрыву?

Лишь на миг она подняла на него затравленный быстрый взор и вновь опустила глаза от смущения, застегивая последние пуговицы на воротнике.

— Что у вас стряслось? Рассказывайте! — заметил он уже властно, внимательно глядя на ее милое лицо.

Груша ощутила, что не может все рассказать Елагину и защиты простить у него так же не может. Ибо Андрей еще пять минут назад вытворял с ней такие вещи, на которые даже Урусов не осмеливался. И как она могла просить у него заступничества, если Елагин считал вполне приемлемыми не возвышенные любовные чувства, а те же гнусные отношения, что предлагал ей и князь. Обида заледенила сердце девушки.