Крепостная

Елагин всегда появлялся неожиданно, как и в первый день, у липы. Позавчера, например, она повздорила с ним на конюшне, когда собралась покататься верхом. Отчего-то в этот момент там появился Андрей и долго не давал ей взобраться на кобылу, которую уже оседлал для нее Степан. Елагин ни с того ни с сего привязался к ней и вырывая из ее рук уздечку, как-то зло заявил, что дворовые девки не имеют права ездить верхом, как барышни. Груша вступила с ним в перепалку, заметив, что это не его дело. А в ответ молодой человек наговорил ей кучу гадостей, упомянув про ее недостойное, вульгарное поведение. Девушку спасло только появление Степана, увидев которого, Елагин мгновенно ретировался из конюшни.

Вчера же Груша наткнулась на молодого человека в темном коридоре, когда шла от Агафьи в гостиную. Девушка невольно охнула от испуга, когда высокая широкоплечая фигура Андрея появилась у нее на пути. Груша попыталась обойти Елагина, но молодой человек выставил руку в проход и начал указывать на то, что она оделась к ужину невозможно вызывающе. Девушка, опешив, выпалила в ответ, что не хочет говорить с ним. И Елагин процедил, что она надела это вульгарное платье с большим вырезом специально, чтобы возбудить Урусова, и явно желая, чтобы князь, как и последние три дня, утащил ее в свою спальню. Мгновенно рассердившись на Андрея, Груша попыталась быстрее уйти от него. Но Елагин схватил ее за талию и, притянув к себе, на ухо с угрозой вымолвил, что следит за ней и, как только князь остынет к ней, уж точно покажет, где ее место. Груша насилу вырвалась вчера и сейчас, находясь в этой тихой оранжерее, печально вздыхала, думая о том, что отношение к ней Андрея поменялось коренным образом. Раньше он был таким вежливым, романтичным и добрым, теперь же молодого человека как подменили, и у Груши складывалось впечатление, что он специально делает все, чтобы испортить ей жизнь.

Глава II. Несчастная любовь

Уже через неделю все поместье и соседние деревни гудели о том, что Груша стала усладой князя Урусова. Многие крепостные бабы и мужики косо смотрели на девушку, считая ее поведение непристойным. Но были и такие, которые жалели Грушу, понимая, что она всего лишь подневольная девка и барину не откажешь. Татьяна Николаевна, также открыто осуждая Грушу, почти перестала с ней общаться, а вскоре вообще уехала в Москву, довольная тем, что теперь ненавистная крепостная девица, которую мать воспитала подобно дворянке, получила по заслугам. Княжна, естественно, в тайне радовалась падению и унижению Груши, так как чувствовала, что вскорости Елагин возненавидит девушку, а она, Татьяна, едва вернется в поместье, станет утешением для молодого человека.

Константин, как и после первой проведенной вместе с Грушей ночи, был очень ласков с девушкой, постоянно нуждался в ее обществе, то и дело дарил безделушки. Каждую ночь князь настаивал на интимной близости, и Груша, понимая, что от ее поведения зависит дальнейшая судьба, терпеливо выносила все ласковые любовные атаки Урусова, ибо так и жила в комнатах князя.

Сначала стеснительная, испуганная и смущенная, Груша уже через неделю как будто привыкла к близости Урусова, и по настоянию князя даже начала отвечать ему своими ласками и поцелуями, стараясь угодить. Да, как и раньше, девушку мучили его объятья, но Груша, закрыв свою душу и чувства на замок, решила, что этот месяц проживает словно в другом мире, в котором она должна находиться рядом с Урусовым, играя несвойственную ей роль любовницы. Она понимала, все это временно, и оттого научилась не слушать терзаний сердца, которое твердило, что ее положение при князе и интимные отношения с Урусовым неприемлемы и гнусны. Видя в ближайшем будущем лишь долгожданную свободу, Груша готова была заглушить в своем сознании все доводы против этой позорной связи, думая только о том, что вскоре станет вольной как ветер.

В тот солнечный день после обеда Груша, как и накануне, возилась с цветами. В какой-то момент она невольно заслышала голоса мужчин, которые зашли в оранжерею. Федор, второй приказчик, Степан, конюх, и Елагин показались неподалеку от нее, и Груша, находясь всего через ряд кустов, услышала их разговор. Мужчины не замечали ее, ибо девушка сидела на каменном выступе около грядки, рыхля землю.

— Не думаю, что эта оранжерея подлежит восстановлению, — услышала девушка баритон Елагина.

— Я с вами согласен, Андрей Прохорович, — поддакнул Федор, — на восстановление уйма денег уйдет.

— Естественно, Федор Ильич, — заметил Елагин. Мужчины медленно шагали по широкому проходу, рассматривали огромное обветшавшее здание. В тишине Груша отчетливо слышала каждое их слово. Елагин добавил: — Проще оранжерею снести. А на этом месте новые добротные конюшни построить или конный завод по выведению племенных рысаков можно обустроить.

— Но как-то ломать здесь все жалко, — заметил Степан. — И столько цветов здесь. Покойная княгиня уж очень любила это место.

— А теперь оно никому не нужно, — заметил Елагин сухо.