Крепостной Петербург пушкинского времени

Первая половина ХIХ века отмечена, как известно, быстрым разложением крепостного хозяйства, происходившим вследствие развития промышленно-капиталистических отношений. Стоявшее у власти крупновладельческое дворянство, располагая оборотными средствами, легче приспособилось к новым условиям; оно стало вкладывать свои капиталы в предприятия, прибегая, в случае необходимости, к наемному труду. Среднее же и мелкопоместное дворянство, за отсутствием свободных капиталов, было обречено на неизбежное разорение. Обязательства, возлагаемые ими на своих крепостных, непомерно возросли. Но это не смущало помещиков. «Крестьяне лучше всего, когда плачут, хуже всего, когда радуются» (rusticа gеns орtimа flеns, реssimа gаudепs), — гласила старинная поговорка. Древний Рим также установил правило непрерывной работой изнурять рабов, не оставляя им свободного времени на отдых «для размышления». Яркий представитель древнего рабовладельца, Катон, держался принципа, что раб должен постоянно работать или спать. Если же раб болен, это значит, что он «обожрался».

Как писал в своем «Политическом завещании» выразитель идей абсолютистской Франции ХVII века герцог Ришелье, — «все политики согласны с тем, что если бы народ слишком благоденствовал, его нельзя было бы удержать в границах его обязанностей. Они основываются на том, что имея меньше знаний, чем другие сословия государства, народ едва ли остался бы верен порядку, который ему предназначивают разум и законы, если бы он не был до некоторой степени сдерживаем нуждою. Его следует сравнивать с мулом, который, привыкнув к тяжести, портится от продолжительного отдыха сильнее, чем от работы». Сто лет спустя русское дворянство держалось подобных же взглядов. В известной повести конца ХVIII века «Роза полусправедливая», принадлежавшей перу Н. Эмина, один из героев заявляет: «Чтобы поощрить их (мужичков) к трудолюбию, надобно больше нужд; а это тогда случится, когда будешь каждый год надбавлять оброк и отнимать все лишнее».

Последующие годы не внесли никаких изменений в положение крепостных крестьян. Вся первая половина ХIХ века отмечена жестокой эксплуатацией помещиком подневольного крестьянского труда. Чем гнет суровее, считал помещик, тем «мужик послушней». Юрий Самарин писал о некоем поляке, управлявшем имением в Полтавской губ., который умышленно разорял крестьян. «Он гласно и дерзко развивал теорию, — пишет Самарин, — по которой богатый крестьянин казался ему язвою в селении: с ним не сладишь, он рассуждает и торгуется, а доведи его до нищеты, придет умолять, чтобы ему дали работу из-за насущного хлеба».

Дворянина, не душившего своих крестьян непомерным оброком, строго осуждало общественное мнение. Герцен рассказывает, как однажды группа помещиков была возмущена соседом, который развратил своих крестьян до того, что они в будни ходят в сапогах. В «Земледельческом журнале» за 1831 г., в статье «О настоящем положении дворянских достояний», тверской помещик И. В-с с сожалением отметил: «За 30 лет не знали наши крестьяне, как даже надеваются на ноги сапоги; а нынче в Тверской губ. и в ближайших к Москве редкого уже в лаптях увидишь. Прежде мужичек, купив шапку или шляпу, носил ее во всю жизнь свою и даже оставлял детям в наследство; а теперь — картуз, ермолки, фуражки раза по три в год переменяются».