Крепостной Петербург пушкинского времени

Значительно большее количество рабочей силы потребовалось в середине 40-х годов при сооружении железной дороги Петербург-Москва. Число крестьян, занятых на ее постройке, достигавшее сначала 35 000 чел., дошло впоследствии до 60 000 чел. Заработная плата их была совершенно ничтожна. Землекопы, пайщики артели, получали 19 1/2 коп. сер. в день, равняльщики и крючники — по 9 3/4 коп. в день. Но даже эти гроши не выплачивались им подрядчиками в срок, а иногда и вовсе не платились. Поставленный в такие условия рабочий часто не проявлял особого рвения к тяжелой работе. Тогда в ответ на жалобы администрации на «нерадивость и лень рабочих», призывали на помощь жандармов. «Дистанционный офицер корпуса жандармов Вроблевский, — как гласят документы, — удостоверясь в справедливости жалобы приказчика о неповиновении ему 728 рабочих при деревне Борках, согнал всех сих рабочих и наказал из них 80 человек розгами, дав каждому по 80 ударов». После этого, подполковник Дурново, объезжая линию, с гордостью докладывал, что «прежнего возмутительного состояния он не встретил больше, наказавши некоторых виновников возмущения, которые более или менее теперь поняли мое назначение, мою цель и мои убеждения». Постоянное недоедание, теснота и сырость помещений, где жили рабочие, вызывали массовые заболевания цингой и тифом. Сотни людей погибали также от туберкулеза, воспаления легких и отеков. Петербургские больницы не могли вместить рабочих, привозимых с постройки. В 1845 г. министр внутренних дел гр. Перовский распорядился прекратить прием их в столичные больницы. Наконец военный министр поднял вопрос о том, что крестьяне, работающие на постройке Петербургско-Московской ж. д., «будучи совершенно изнурены и истощены от болезней и голода, в пути, часто идя по деревням, падают и на тех местах умирают, а иные имеющие еще несколько силы, едва доходят до домов хозяев, где их подымают, дабы дать какое-либо пособие из сострадания к человечеству, но после того заражаются сами семейства, в которых больные были приняты». Смертность на постройке достигла таких размеров, что умерших хоронили уже по несколько человек в одной могиле. При этом ямы для погребения копались столь небрежно, что некоторые гробы стали вскоре «выказываться из земли».

Прямо дороженька, насыпи узкие,
Столбики, рельсы, мосты,
А по бокам-то все косточки русские…
Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?

2. КРЕСТЬЯНСКИЙ ОБРОК

Есть два рода людей в России — дворяне и крестьяне или рабы. Дворяне, имеющие все, и крестьяне, не имеющие ничего; дворяне, всегда правые, и крестьяне, всегда виноватые; крестьяне, работающие, и дворяне, все пожирающие.

R. Fаurе. Sоuvеnirs du Nоrd.

Раris. 1821 г.

Последовательный рост барщины и оброка, наблюдаемый во второй половине ХVIII века, ложился непосильным бременем на задавленного нуждою крестьянина. Из этих двух способов эксплуатации подневольного крестьянства, среднее и мелкопоместное дворянство, обычно проживавшее в своих вотчинах, предпочитало барщину, как способ эксплуатации, позволявший помещику извлечь из крестьянина максимум его возможностей. Но барщина требовала от помещика затраты труда и средств, между тем, как оброк этого не требовал. Поэтому для большинства крупного дворянства, безвыездно проживавшего в Петербурге, более выгодной формой использования подневольного крестьянского труда являлся оброк. С течением времени он сильно возрос в своем размере. К 1760-м годам он достиг 5 руб. (в переводе на деньги 1850 г.), а к 1790-м годам — 7 руб. 50 коп. К 50-м годам следующего столетия оброк возрос в среднем до 10–12 руб.

Между тем, повышая оброк, помещик отнюдь не заботился об увеличении площади крестьянской земли. В имении помещика Позднякова крестьяне платили в 1827 г. 6 руб. сер. оброка, имея по 2 гектара пахотной земли. В начале 50-х годов крестьяне платили уже 9 руб. сер., при уменьшении душевого надела на 1/2 га. В 1859 г. те же крестьяне платили по 24 руб. сер. в год.