Крещение Новгорода. Часть 2

– Ты знаешь, я не могу злиться на тебя, – как-то сухо отвечал Василий. – В этом-то и моя беда, и моё проклятье.

– Хочешь наказать меня? – резко отошла от него Алёна, – накажи. Не бойся, я не убегу из дома, я не покину тебя, ведь я знаю, что не смогу без тебя жить. Умру от тоски. Что хочешь со мной делай.

И с этими словами она сняла со стены висящую там плётку и протянула её Василию. Богатырь встал и схватил плётку. Она не шутила и смотрела на него взглядом, полным решимости. Но Василий вдруг отшвырнул в сторону нагайку, и заключил девушку в свои объятия. Страсть овладела им в один миг, и воевода принялся целовать её в лоб, в щёки, в губы, с необыкновенной для него нежностью. Затем он взял Алёну на руки и понёс к себе в комнату. Мать богатыря – Амелфа Тимофеевна в этот момент отсутствовала дома. Она теперь часто ходила в гости, например, к матери Кости Новоторжанина, с которой они стали близкими подругами. И пока её не было дома, Василий вместе с Алёной, как-то даже незаметно для себя оказались в постели. В нём не было и намёка на ту животную страсть, которая просыпалась в постели с женщинами. Теперь Василий осторожно целовал её тело, гладил по голове, обнимал крепко, но очень осторожно. Их губы постоянно соприкасались в поцелуях, их бёдра двигались без спешки, их тела переплелись так тесно в объятиях, что невозможно было отличить одно от другого, а их стоны были полны нежности. Так они и заснули тогда в объятиях друг друга. Василий говорил, что добьётся дружбы с Вахрамеем, Алёна говорила в ответ, что жалеет, что не может сейчас зачать от него дитя.

Меж тем, скоро наступила долгожданная весна. Ещё до праздника нового года, который отмечали 22-го марта, в день весеннего равноденствия пришёл гонец из Владимирской заставы, от лица Сигурда просил выделить сотню богатырей для усиления заставы. Отказывать было нельзя, и в новый год Василий собрал богатырский совет. Этот день был выбран не случайно. 22-го числа день был равен ночи по продолжительности, в этот день поля благословлялись на удачные всходы, в сельской местности мужчины изливали на пашню мужское семя, чтобы сделать её более плодотворной. Так же в этот день принято было начинать готовить военные походы, поскольку начинался не только трудовой сезон, но и сезон военный. Василий так же намеревался отправиться в поход, и многие богатыри уже знали об этом намерении и о письме Вахрамея. Но теперь воевода начал с послания с Владимирской заставы. Нужен был доброволец, или пришлось бы тянуть жребий. Собрались все старшины и сотники. Вольга с двумя сотниками, Садко с Хомой Горбатым, Глебом Зорким и Иваном Сохой, Василий рядом с сотниками Климом и Мстиславом Сбродовичами, так же сотником Лукой, сотником Костей Новоторжанином, Макаром Сиротой и другими. Десять не полных сотен у Василия, почти тысяча войска, четыре не полных сотни у Садка. Войско Вольги как всегда было самым малочисленным, рядом с ним сидели лишь два сотника: Ратибор Волхович и Олег Медведь, который стал сотником лишь недавно, перейдя из городского ополчения со всей своей сотней. Третьей сотней командовал сам Вольга. И всё же каждый сотник Святослава командовал отрядом намного больше сотни, а потому дружина Садка была больше дружины его друга лишь на пару дюжин витязей. Но дружина Василия превосходила обе их дружины вместе взятые. Когда-то, до сражений с печенегами и колдунами их войско насчитывало больше двух тысяч воинов. Теперь же для серьёзного похода воинов было маловато, а тут ещё нужно было отослать кого-то на Владимирскую заставу. Поэтому сотники беседовали, спорили друг с другом. Хотели уже тянуть жребий, но тут вперёд вышел Потамий Хромой.

– Не нужно жребия, – вымолвил он, – я поеду на заставу.

Пожалуй, будь на его месте кто другой, его бы упрекнули в трусости, но все знали, что Потамий однажды своей грудью спас от смерти воеводу и был ранен. Теперь этот сотник был для всех примером отваги и пользовался огромным уважением.

– Что ж, – вымолвил Василий, – путь будет так. Поедет Потаня. А теперь давайте поговорим о предстоящем нам походе.

– Людей мало, – тут же произнёс Костя Новоторжанин, – а пополнения нам ждать не стоит. Никто не хочет бесплатно проливать кровь за истинную веру. А денег у церкви почти нет.

– Да, церковь наша очень бедна, – тут же откликнулся Садко, – она не очень щедро платит своим наёмникам, не то что казна Новгородская, которая в последнее время хорошо пополнилась и содержит городское ополчение в изобилии. Мы же скоро и жалование получать перестанем.

– Ну, ты-то уж точно не обеднеешь, Садко, – резко произнёс Вольга.

– Да ты тоже, брат мой. Но многие мои богатыри раньше были в ополчении Угоняя. Они получили суровую кару, потеряли много имущества, которое у них забрали в пользу города. Как им выживать, скажите мне на милость? Разбоем заниматься?

– Я поговорю с отцом Иоакимом, – отвечал Костя, – но в поход нам сейчас никак нельзя. Новое снаряжение взять не на что, коней взять не на что. Все средства церкви уходят на постройку нового храма.