Крещение Руси – благословение или проклятие?

После успешной «зачистки» на Востоке «грозные очи» царя обратились на Запад. Собрав мощную, по собственным ощущениям, коалицию – собственно Русское царство, Касимовское ханство, Донская орда (тоже как самостоятельный «субъект федерации»!), к которым впоследствии присоединилось и марионеточное Ливонское королевство, Иван Васильевич, помолясь, ринулся наводить порядок на Балтике. А причин-то было хоть отбавляй. Ганзейские купцы, шведы, датчане, интересы которых тесно переплетались с Туманным Альбионом, прочно держали масть на тамошних торговых путях. Дипломатические усилия деда (Иоанна III) дали паллиативные результаты. Но теперь-то дело другое! Эти войска прошагали пол-Азии! (Ну, того, что тогда могло таковой считаться.) Если османы (которые пока сильны) закрыли нам южный путь, то стоит попытать счастья на западном направлении. И в январе 1558 года – понеслось! Поначалу Небесный покровитель благоволил своему неофициальному «крестнику». «Божье воинство» достигло значительных успехов. Пали Нарва, Дерпт и целый ряд других городов и замков. Через 3 года были подписаны Виленские договоры, согласно которым Ливонская конфедерация была ликвидирована, часть ее территории преобразовывалась в вассальное по отношению к Великому княжеству Литовскому герцогство Курляндия и Семигалия, а другая непосредственно вошла в состав Великого княжества Литовского. В 1563 году российским войском был взят Полоцк. В 1566 году в Москве был зван Земский собор, высказавшийся за продолжение войны. Вероятно, это была ошибка. Ошибка, цену которой мы полностью не выплатили, похоже, до сих пор. В 1570 году в войну против России вступила до тех пор нейтральная Швеция, появление общего военного противника сплотило польские княжества (Люблинская уния), и тут, как назло, треснул «татарский» щит России. На стороне поляков выступило Запорожское казачье войско, это позволило османам беспрепятственно терроризировать русский юг. Казаки атамана Черкашенина не могли одновременно защищать и Псков, и Тулу. Звезда «грозного царя» начала клониться к закату. После ряда поражений российских войск боевые действия были перенесены на территорию России. Война закончилась подписанием Ям-Запольского (1582 год) и Плюсского (1583 год) перемирий. Россия лишалась всех завоеваний, сделанных в результате войны, а также земель на границе с Речью Посполитой и приморских балтийских городов (Копорья, Яма, Ивангорода). Но хуже было другое. Пропагандистская машина противников усиления роли России в Европе получила серьезные козыри. Теперь русских представляли как «варваров», «почти зверей». Теперь концепция Длугоша, которая у его современников могла вызывать разве что кривую ухмылку, была подхвачена истеблишментом. И тут появились «татаре». Раз «татаре»/казаки и «татаре»/мишарцы штурмовали Нарву и Дерпт, значит, именно они – те самые загадочные «варвары», чье «иго» совершило с русскими «необратимые изменения». Ужас перед казаками сохранился вплоть до XX века. Знаменитая карикатурная фраза немецкого генерала про «пархатых донских казаков» из «17 мгновений весны» Лиозновой очень хорошо ложится на представление о казаках испанского беллетриста Артуро Перес-Реверте («Тень орла»). Как быстро забыли о том, какие надежды возлагались Европой на сильную Россию, как быстро из партнера русские превратились в опасных непредсказуемых «азиатов». Были ли к этому какие-то особые основания? Несомненно, войска, предводимые таким бравым парнем, как Иван Васильевич, которому, как, впрочем, и всякому глубоко религиозному человеку, было свойственно пренебрежительное отношение к земной жизни вообще, а уж к земной жизни одного отдельно взятого смерда – тем более, войска, которые только что занимались «окончательным решением казанского вопроса», вряд ли кормили население оккупированных территорий пряниками. Но нравы того времени были достаточно жестоки и в самой Европе. Тогдашние войны не знали «Женевских конвенций» и «гуманного обращения». Фактологии при желании можно было «нарыть» для всех сторон-участниц на десяток Нюрнбергских процессов. Но тут, надо признать, Грозного переиграли. Несмотря на явный талант царя-публициста, русский агитпроп не мог соревноваться со шведским и польским.