Крещение Руси – благословение или проклятие?

Поскольку после потопления Непобедимой армады (1588 г.) в Европе уже полностью и безоговорочно рулили англо-голландцы, все, кто с ними был хоть как-то не согласен, стали нуждаться в «политическом убежище». И тут неожиданно роль России как «не совсем Европы» стала вдруг востребована. На Русь хлынули толпы беглецов из «старой» Европы. Так возникли многочисленные поседения «немцев», знаменитый Кукуй и пр. Россия в геополитическом смысле стала «проектом» всех сил, не вписавшихся в «новую» Европу, зажатую между молотом англосаксов и наковальней турок-осман. Эти люди потом сыграют ключевую роль в реформах Петра Великого. Но «византийское наследство» в виде особой, не вполне европейской версии христианства мешало. С одной стороны, оно не позволяло определить самоидентичность, поскольку народ все-таки не дурак и помнил еще, где Русь, а где Византия. И понимают, что русский – это не грек. Создать собственный уникальный цивилизационный проект Россия еще не могла. Слишком мало была христианизирована, слишком еще был заметен «колониальный» замес византийского влияния, его вторичность. Монархи могут играться хоть в вудуизм, хоть в конфуцианство, а нам жить здесь и сейчас. («До Бога высоко, до царя далеко!») На тот момент просто не было (да и быть не могло) многочисленных православных русских философов, обосновавших идею народа-богоносца. (Бердяев, Ильин, Розанов – это уже XX век, наши дни практически!) Сейчас-то русский, приехавший, например, в Грецию и заявляющий «Я – православный! На том и стою», выглядит несколько… комично. Как в популярном фильме Рогожкина «Особенности национальной охоты». (Переведи ему (финну)! Это называется баня! Настоящая русская баня! Э… э… Сауна…)

С другой стороны, конфессиональное сходство/различие не позволяло вести конструктивный диалог с европейцами. А диалог вести было необходимо. Британия уже соприкасалась с османами, а в Европе у нее друзей нет. Лучший для Британии проект – безлюдная Европа, покрытая лесами и пастбищами. (Спустя 300 лет та же самая идея будет материализована в виде пресловутого «Плана Моргентау», который не стал реальностью только по причине «особой позиции» России. Просто она оказалась бóльшим геморроем, чем Германия. Сегодня та же самая идея подается в виде «природоохранных» мероприятий и многочисленных «зеленых партий». Центр всех этих «гринписов», разумеется, на британо-голландской территории, в Амстердаме). В XVI веке османы и ислам для этой цели вполне подходили. В самой Европе для осуществления этих задач шла работа по «оборудованию баз» – Польша, Швеция, Балканы. Цель – расчленить континентальную Европу, перебить пока еще сильных противников поодиночке. Обратите внимание, какие страны СЕЙЧАС (!) не вошли в зону евро. Швеция, Польша, Латвия, Литва, Дания… Ливонская война продолжается? Недавнее нарушение воздушного пространства Беларуси имело место с территории Швеции. Случайно?

Адекватный ответ на вызов времени прозвучал из Москвы. Но тогда еще не знали об этом. В ночь на 30 мая (9 июня) 1672 года (в 7180 году по принятому тогда летоисчислению «от сотворения мира») в семье русского царя Алексея Михайловича, женатого вторым браком на Наталье Нарышкиной, родился первенец. (Первенец в этом браке. Алексей Михайлович имел многочисленное потомство от первой жены.) 29 июня в день св. апостолов Петра и Павла царевич был крещен в Чудовом монастыре (по другим данным, в храме Григория Неокесарийского, в Дербицах) протопопом Андреем Савиновым и наречен Петром. (Вот тут уже никто не сомневается, что никакого «русского» имени у царевича не было и быть не могло. Крестили Петром, в честь Апостола Петра. Точка.)

За влияние на юного царевича сразу же началась жестокая битва. В том числе и между кланами внутри церковного сообщества. И тут можно смело сказать: никогда в православном сообществе не будет звучать дискуссия о канонизации государя Петра Алексеевича, потому что этот вопрос имеет однозначный ответ – НЕТ! Просто нет даже поля для дискуссии. И думать нечего.

Таким образом, в лице Петра Великого мы имеем первого по-настоящему светского (в европейском понимании этого слова) монарха, никакого отношения к «духовному подвигу» не имеющего. Однако его деяния стали не менее значимыми для потомков, чем деяния того же Грозного царя-подвижника.

Мы не очень любим точно цитировать тексты, цитируем их «приблизительно», значения слов трактуем «приблизительно» и смыслы воспринимаем «приблизительно». Когда слышим строки Пушкина:

Отсель грозить мы будем шведу,
Здесь будет город заложен
Назло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,
Ногою твердой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам,
И запируем на просторе —
(«Медный всадник», 1833)