Крещенные кровью

– И моей карьеры, – добавил Степан с едкой усмешкой.

– И ей тоже, – подтвердил брат, даже не заметив этого. – Когда после похорон отца между нами состоялся тот памятный разговор, я сделал некоторые выводы, которые тут же легли в основу плана: Васька Носов, золото скопцов… – я вдруг почувствовал, что между всем этим существует едва уловимая связь, которую надо деликатно нащупать. Тогда созрел тот самый проект, который я изложил руководству ОГПУ, получил одобрение, и начал действовать.

Мы внедрили в «коммуну» Носова мою супругу. Нам нужен был свой человек в логове.

– А откуда вы узнали про «коммуну», про то, что в ней верховодит скопец Носов, и про его связь с бандой Проньки? Сам же говорил, что никаких зацепок не было.

– Про скопцовское гнездо мы узнали оттуда, откуда и ты, – усмехнулся брат. – Мы того шашлычника намного раньше раскололи. Горовой тонко направил тебя на эту мысль, и ты мгновенно попался на удочку.

– И Альбину вы внедрили раньше, чем следствие по делу Проньки поручили мне?

– Да. И следствие по банде поручили тебе опять же по моей рекомендации, – продолжил Василий. – Я был рад, когда Горовой представил тебя как самого толкового следователя Управления.

– Сначала представил, а потом подставил, – ухмыльнулся Степан.

– Увы, но и ты был виновен в том, что случилось, – ответил Василий. – Твоя упорная любознательность подставила операцию под удар. Вся работа по ликвидации банды встала на грань провала. Ведь все шло до того хорошо: Альбина умудрилась так расположить к себе Носова, что стала его тенью. А ты…

– Подлая сука! – прорычал Васька, и все посмотрели в его сторону.

Услышав очередной оскорбительный выпад, женщина подскочила, как на пружине, и сильным ударом ноги в голову свалила Носова лицом в гипсовую пыль. Василий проследил за ее выходкой с улыбкой участия и, потеряв интерес к поверженному, продолжил:

– С помощью Альбины мы добились многого. А когда дни банды были сочтены ты, братуха, своим чрезмерным рвением сделался для наших достижений угрозой.

– Но вы могли как-то объяснить мне мою неправоту, – сказал Степан угрюмо. – Что, не нашлось других способов вывода из игры?

– Представь себе, нет, – ответил брат с ухмылкой. – Изначально я пытался придумать более безболезненные методы. Для этого мы закрыли тебя в изолятор, чтобы не путался под ногами. Потом устроили побег в надежде, что скроешься на время и предпочтешь переждать. Но ты попер на рожон и едва не спутал наши карты, заявившись в «коммуну». Тогда ничего не оставалось, как обвинить тебя в бандопособничестве и упрятать понадежнее. Альбина написала донос, а Горовой… Ну, сам помнишь.

– Да, тут все получилось не так, как я задумал, – покачал головой Василий. – Раз уж ты «накуролесил», я решил извлечь из твоего ареста иного рода выгоду для пользы дела. Разгром банды Проньки, казалось, ставил точку над «i». Тебя можно было бы освободить и с извинениями восстановить в должности. Но мне не давал покоя клад скопцов.

Страсть к кладоискательству мне привил еще покойный отец – своими рассказами о скопцах, об их кормчем Сафронове и дочери его Анне. Я никогда и никому не рассказывал об этой своей страсти. Видимо, она и подтолкнула меня к выбору профессии. Я вдохновенно, как поэт, занялся поисками сокровищ, возвращая их государству. Тогда я было оставил мечты о кладе скопцов, считая существование его легендой. А вот когда скопец Носов убил нашего отца, вот тогда я и призадумался!

Работая по ликвидации банды Проньки, я одновременно прощупывал эту нить через Альбину и Носова. Васькина уверенность в существовании клада пробудила во мне те надежды юных лет. И тогда я поставил перед собой цель: или отыскать этот легендарный клад, или убедиться в том, что сокровищ не существует! Я решил не отдавать клад государству, так как на протяжении всей сознательной жизни привык считать его только своим и ничьим больше.

– Поэтому ты спас Носова во время ликвидации банды, выведя его из игры? – не сдержался Степан.

– Да потому, что считал его единственной зацепкой, которая может привести меня к сокровищам скопцов, – ответил брат без промедления.

– Ну а я? Почему ты не освободил меня, а подвел под суд и приговор?

– В отношении тебя, братуха, были несколько иные задумки! Ты должен был некоторое время провести в лагере и обозлиться на весь белый свет за несправедливое осуждение! Затем я планировал освободить тебя, но преподнести это так, чтобы ты стал благодарен мне за это! Я хотел натравить тебя на Ваську, убедив в том, что только он причина всех твоих несчастий. Степан Калачев должен был стать злым гением для Носова, и тогда, я был уверен, это заставило бы того поспешить с поисками клада, чтобы побыстрее удрать с ним за границу. Кладом скопцов должны были заниматься только мы с тобой, братуха! И мы бы сделали это, но… к сожалению, случилось то, что случилось: меня вдруг занесли в список «врагов народа» и вынудили, бросив все, спешно покинуть Россию!

Василий замолчал. В подземелье зависла гнетущая тишина, пока от реки не донесся призывный гудок катера…

18