Крещенные кровью

— Захочешь жить, и не на такое отважишься, — вздохнула Альбина.

— Что может быть хуже «такого», чем то, что сотворила ты?

— Ну-у-у… Кастрация невинных людей, например! Превращая здоровых людей в своих адептов, ты думал, что несешь им радость? Нет, радость ты нес себе, а уродство — им, что для здорового человека гораздо хуже, чем смерть.

— Заткнись, дур-ра! — резко выкрикнул он и тут же испугавшись шума, приложил палец к губам. — Тс-с-с… Тимоха мертв! … Если только дружки его узнают про эту смерть…

— Им уже все равно, поверь мне.

— Как, ты и их успела…

Носов сдавил виски ладонями и закрыл глаза. Он не мог смотреть на свою «нежную и заботливую богородицу», она казалась ему чудовищем.

— Они живы, успокойся, — взяла Ваську за руку Альбина. — Бандитов я накачала морфием. Теперь все они в стране грез и едва ли вернутся оттуда до завтрашнего утра.

— А адепты? Ты не причинила им зла? — забеспокоился Васька.

— Больше того зла, что причинил им ты, уже никто нанести сестрам не в состоянии… Все скопцы сейчас, как обычно, заняты делом. Сегодня ночью, перед нашим отъездом, мы устроим им и себе прощальные радения.

— Что? А мы разве не прямо сейчас уходим из усадьбы?

— Нет, я должна встретиться с гэпэушниками. У меня есть к ним одно очень неотложное дельце…

18

С наступлением сумерек Калачев добрался до коммуны, но подойти к забору не решился, опасаясь собак. Он удобно расположился в густом кустарнике, затаился и осмотрелся. Кругом обработанные участки земли, а за ними усадьба. Все выглядело мирно и обыденно, щебетали птички, и Степан, успокоенный тем, что близок к цели, глубоко вздохнул полной грудью.

Ему повезло, собаки не рыскали возле забора. Да и местечко для наблюдения он выбрал удачно. Отсюда хорошо просматривалась вся окрестность. «Только бы не заснуть», — подумал Калачев, полный решимости бороться со сном и усталостью до последнего.

Однако все-таки он задремал… Рядом кто-то кашлянул. Степан вздрогнул и резко вскочил. В метре от него сидел на корточках мужичок.

— Эй, ты? — обратился Калачев к незнакомцу. — Ты чего здесь делаешь, сукин сын?

— Да это я, Яшка-хромой. Ты не пужайся, поспи еще…

Степану стало уже не до сна. Присутствие сокамерника удивило его.

— Откуда ты взялся, черт возьми! — прошептал он. — Мы же договорились, что после побега наши пути-дорожки разошлись.

— Я с тобой ни о чем не уговаривался, — возразил Яшка. — Просто мне идти было некуда, вот я за тобой и увязался.

Степан поморщился:

— Почему не дал знать о себе, когда за мной топал?

Яшка пожал плечами:

— Сам не знаю… Помочь, наверное, захотел.

— В чем?

— Сам не знаю. Понравился ты мне.

— Я?

— Ты.

— Но чем?

— Сам не знаю…

Этот бестолковый разговор мог бы тянуться бесконечно, если бы Калачев не решил сменить тему.

— Ты украл мой нож?

— Я. Чтобы ты меня не прирезал.

— Верни нож! — потребовал Степан и протянул руку.

— А ты слово дай верное, что не пырнешь им меня потом?

— Будь по-твоему, даю тебе слово…

Взяв у Яшки нож, Калачев немного успокоился.

— Теперь чего делать будем? — спросил тот, укладываясь рядом на бок.

— А твое какое дело? — пробубнил Степан недовольно. — Я тебя не звал, из чего следует, что на твою помощь не рассчитывал.

— А я все одно подсобить хочу, — заупрямился Яшка.

— И в чем же?

— Да хоть в чем… Что скажешь, то и сделаю!

— А ты не подумал, что можешь быть мне помехой?

— Подумал. Но в твоем хреновом положении…

Калачев задумался. Сама по себе помощь уголовника была бы в настоящий момент весьма кстати. Но кто он такой этот Яшка-хромой? Случайный сокамерник или подсадная утка-осведомитель?

— Слушай меня, Яшка, — сказал Степан тихо, но требовательно, — я не знаю, кто ты и почему ходишь за мной. Будет лучше, если ты уйдешь отсюда подальше и не будешь путаться у меня под ногами, ясно?

— Теперь ты меня послушай, — уперся сокамерник. — Ты мне, можно сказать, жизнь спас, и я должен отплатить тебе тем же самым. Я же вижу, что ты задумал что-то эдакое, что сулит весомый куш! А в одиночку на такие дела не ходят.

«Ясно, — подумал Степан. — Этот уголовник решил, что я собираюсь ограбить коммуну, и не хочет оставаться в стороне. Раз он так настроен, придется использовать его рвение в свою пользу…»

— Хорошо, — сказал он вслух, — я скажу тебе, для чего я здесь. В подвале этой усадьбы заперты два моих товарища, и я пришел, чтобы освободить их!

Яшка хмыкнул, тем самым дав понять, что не поверил ни единому слову Степана.

— Здесь зажиточная община, — сказал он. — Я давно уже собирался нанести сюда визит!

— Ладно, думай, как знаешь, только не мешай мне, — вздохнул Степан. — Сначала надо проникнуть за забор, а что делать дальше — война план покажет!

— Надо — так надо, — хохотнул едва слышно Яшка и взглянул на усыпанное звездами небо. — Так что, айда на дело, корешок? Сидя в кустах, ничего не высидишь…