Кресло для курения

– Какой же ты идиот, – нервы уже начинали расшатываться у меня. Тут с торчащим из ноги шампуром в зал ввалился серый и громко закричал. В его сторону сразу полетели разные предметы интерьера, и он отбивался от них, пока ему в лицо не прилетел ботинок. Он упал на разбитое стекло, и послышалось недолгое ликование защитников. В зал вошел зализанный парень в черной футболке и штанах, где уже была оборвана пара карманов. Кровавый оскал не покидал его лицо, и, казалось, он наслаждается всем происходящим. Будто бог войны с разодранными казанками и с глазами бледно-зеленого цвета, он что-то скомандовал, и за его спиной возникло ещё два человека. Бой перешел в зал. Понимая происходящее так же, как и я, Глеб развернулся и дал пощечину Лесе, а после Антону. Под возмущение и негодования он начал вытаскивать их из дома. Ещё раз осмотрев хаос, что происходил вокруг, и как оставшиеся гости яро защищаются на первом этаже, я захлопнул стеклянную дверь и побежал догонять троицу. Задний двор больше напоминал парк, беседка с двумя креслами-качалками, сарай, где стояло троё парней, выбирая оружие себе по вкусу начиная от лопаты и заканчивая секатором. Куча аккуратно подстриженных деревьев нервно качала кронами над каменными дорожками. Да, хорошо живёт Андрей, только за такую жизнь нужно платить. Я ожидал увидеть его и Расула на заднем дворе, но их и след простыл. Может, они знали, что за ними могут приехать? Этот вопрос гулял у меня в голове, пока мы пытались найти выход из ситуации.

– А куда мы идем, мальчики? Вечеринка ведь в самом разгаре, нам нужно вернуться в дом, там остался Сережа, – внезапно сказала Леся, которая потихоньку начинала приходить в себя. Видимо, она совершенно не понимала, что происходит. Резко подхватив её под руки, Антон с Глебом потащили обмякшее тело Леси, которая не переставала улыбаться. На вид ей было лет 16, в джинсах с разодранными коленями и под кайфом, она начала петь гимн нашей страны. Майка всё время задиралась, показывая лифчик, и не было сомнений, что это человек творческих наклонностей. Боясь лишнего шума, Глеб заткнул ей рот рукой.

– Тише ты, дура, нас из-за тебя всех повяжут, – сказал Глеб, пытаясь удержать руку у её рта. Антон тем временем недовольно ворчал от такого обращения с дамой. – Ты-то чего бесишься? Спас свою принцессу Пич, которая создает теперь проблемы и шум.

– Глеб, тебе часто говорили, что ты мудак? – Антону удалось убрать руку Глеба, и Леся продолжила петь.

– Только по праздникам, когда твоя бывшая пишет мне, чтобы я её не забывал, – даже в такой ситуации они умудрялись подкалывать друг друга.

– У него была бывшая? – спросила Леся и вновь начала впадать в коматозное состояние, которое выражалось в полном отключении и отмирании мозга от тела.

– У него всегда был плохой вкус, – задумчивым голосом и при этом кряхтя, ответил Глеб сам себе.

Мы подошли к забору, и это путешествие от дома до него показалось мне самым долгим в жизни. Из дома слышались крики, ругань и звуки бьющейся посуды, веселье продолжалось там вовсю. Мои собратья по несчастью тем временем силой пытались разломать часть забора, чтобы выбраться наружу.

– А, чёрт, бедный мой палец, он опять начал кровоточить, – запричитал Антон и пнул забор, который на вид был хлюпким, но всё же не поддавался на наши уговоры. Вокруг было ужасно темно, и одинокий фонарь вдали едва освещал место, где мы стоим. Перелезть через деревянный забор в два метра высотой казалось невозможным, и мы понимали это. Не будь с нами Леси, возможно, всё было бы проще.

– Мальчики, смотрите, какой хреновый забор, в нём дыра, – тыча рукой в сторону, куда свет от фонаря уже не падал, произнесла Леся, хихикая. Присмотревшись, мы увидели, что там отломлено две доски, и я почувствовал себя полным идиотом.

– Давайте эту историю никому не рассказывать, – сказал я, глядя, как Леся смотрит на свои ладони, улыбаясь.

– Согласен, – поднимая окровавленный палец вверх, поддержал Антон.

Вновь подхватив под обе руки протестующую девушку, мы двинулись к сломанной части ограды. В полной темноте перед глазами мерцали цветные разводы, а музыка отдаленно играла в голове, видимо, я все ещё был под кайфом. Вытащив телефон, у которого оставалось двадцать процентов зарядки, я включил старый добрый фонарик. Удивительно, сколько раз он помогал в темноте.

– Ну и чего ты там за спиной плетешься с фонариком? – недовольно пробубнил Антон. – Иди впереди и освещай путь.