Крест

Вот та дьявольщина, которой они занимались. Хокон Бюлль. Симон Рибе. Отец. «Организация». Фредрик вспомнил, как в горящей квартире он достал из кроватки безжизненное тельце Фрикка. Застывшее лицо Бенедикте Штольц под слоем льда. Пробитый насквозь лоб Беаты Вагнер. И всех остальных.

— Чертов сукин сын. — Он не мог не произнести этого вслух.

Некоторые этикетки были другого цвета. На них было написано Vaccine.

Сделав глубокий вдох, Фредрик присел на корточки и открыл дверцу одного из холодильников. Какие-то жидкости были прозрачными, другие — бело-серые и мутные. Другие — вообще не жидкости, а комки и скопления или тоненькие пленки под крышками. Коллекция живого, уничтожавшего живое.

Фредрик почувствовал облегчение. Теперь у него есть улики. И насрать, какую ложь будут распространять вокруг него. Доказательства перевесят. Он вышел и открыл последний контейнер.

Там стоял он. Прямо за дверью. В руке у него нож с черным полотном и блестящей серебром кромкой лезвия.

Глава 106

Нож острый, и боль не почувствовалась.

Из руки Фредрика выскользнул пистолет. Он хотел схватить его, но пальцы не слушались. В их кончиках стучал пульс. От плеча к локтю и груди растеклось липкое тепло, и Фредрик упал на спину.

Стаффан Хейхе открыл дверь в контейнер, и она заскрипела. Он был выше Фредрика. Крупнее его. В узком вытянутом лысом черепе отражался свет люминесцентных ламп, а остатки плоти на месте ушей отбрасывали тень на его скулы. Тонкий слой силиконовой кожи вылепил искусственный нос, искусственные губы, узкие и натянутые в чем-то среднем между гримасой и улыбкой. Под его дыханием маска вздымалась и опускалась. Кожа, пожелтевшая как воск. Бездонные круглые серые глаза. Они топили Фредрика. Уверенные в себе. Повелевающие и решительные.

Под обтягивающим свитером НАТО выделялись мускулы. Стаффан Хейхе поднял нож. С его кончика сорвалась капелька крови и потекла вдоль лезвия по самому широкому месту полотна. Там она растеклась, дрогнула и упала с ножа.

Еще до того, как она достигла пола, Фредрик бросился назад.

Он бежал, и пластиковые занавески хлестали по лицу. Фредрик со всех ног врезался в полку с инструментами и упал. Плечо пронзила боль, полка перевернулась, садовые инструменты разлетелись по полу и по площадке, ведущей к липкому лесу из огурцов. Фредрик двинулся вперед, тараня головой эти джунгли. Над ним роились мухи, тягучая влага оседала на теле липким ковром, полицейский откидывал жирные листья и вялые огурцы в сторону, наступая на забродившие вонючие их остатки. Замедлившись, Фредрик оглянулся через плечо. Хейхе его не преследовал. По крайней мере, не бежал через эти джунгли. Фредрик сел на корточки.

Жужжание мух было громким, но он все равно бы услышал шаги по лужицам в отверстиях пластика и шелест листьев с плодами. Он слышал даже, как капли воды падали с крыши. Шипение тепловых ламп. И стук сердца. Сердце колотилось как бешеное.

Не двигаясь, Фредрик ждал. Встал на колено в одну из вонючих лужиц и набросил куртку на раненое плечо. Боль была сильной. Очень сильной. Глубокая, грызущая боль, сопровождаемая острыми иголками по открытым ранам. Рубашка вся слиплась от крови, а на плече был разрез длиной с палец. Фредрик освободил плечо от ткани. Нож прорезал мясо, мышцу, но, к счастью, рана не расползалась, и кровь текла не сильно. Рука поднималась, и пальцы шевелились. Он сделал из рубашки повязку и, держа один ее конец в зубах, обернул другой вокруг плеча.

Порывшись в кармане, Фредрик достал телефон. Нужно позвать помощь. Один на один, раненый и без пистолета — у него не было шансов. Он набрал номер аварийной службы и стал ждать гудков. Тишина. Попробовал снова, и опять тишина. Черт. Здесь же должен быть сигнал, прямо у аэропорта? Вдруг он понял назначение коробки с антенной, висевшей на улице. Она подавляет сигнал. Если он хочет позвать на помощь, нужно убираться отсюда.