Крест

— Во всех подвальных помещениях есть окна. А в этой комнате на окне решетка. Еще я нашла кое-что на улице. Увидишь на снимке, там… крест. Заточенный с одной стороны и испачканный чем-то похожим на кровь.

На беспокойном небе светилась луна, когда Фредрик крадучись пробирался вдоль фасада виллы, пытаясь разглядеть что-то в окнах и смотрел сквозь решетки подвальных окошек, в одном из которых он заметил красноватый огонек.

С задней стороны дома была маленькая веранда. Фредрик приставил руку ко лбу, прислонился к окну в двери на веранду и, прищурившись, посмотрел внутрь. Под потолком пульсировал яркий свет, говоривший о том же, о чем и наклейка на стекле. Здание находится под охраной частного предприятия. Но свет мигал необычно часто, словно сработала тревога. Когда же Фредрик успел ее включить? Когда перелезал через ворота? Бригаде охраны ехать сюда не менее двадцати пяти минут. Скорее ближе к получасу. Значит, минут двадцать у него точно есть.

Получение ордера на обыск заняло бы часы, или даже дни. И может, ему бы его и не дали вообще. У Фредрика ведь нет никаких доказательств, что в доме происходило что-то криминальное. Он понятия не имел, кто скрывается за этими стенами. Единственный аргумент за обыск — фотография этого дома в сумке Бенедикте Штольц. И то, что она упоминала название виллы в разговоре с ним. Крошечная зацепка.

Каблуком резинового сапога Фредрик разбил окно. Стекло зазвенело, и он прислушался, надевая сапог обратно. Ни сигнализации, ни голосов, ни шагов. Он глубоко вдохнул и пролез между острых зубов разбитого окна.

Комната без мебели была похожа на столовую. Но тут было теплее, чем снаружи, и еле уловимо, подобно шлейфу парфюма, присутствовал запах, свойственный человеку. Запах тела и влажной ткани, когда снег растаял на верхней одежде.

Выцветший квадрат на полу, где когда-то лежал ковер, скрипящие петли на двери, отклеивающиеся обои над кухонным фартуком — все это говорило о том, что после того, как вилла опустела, никто за ней не ухаживал. На полу валялись листы картонных заготовок коробок для переезда. Вдруг среди них следователь заметил картинную раму золотого цвета.

Хватая ртом воздух, он отодвинул картон. Во снах и воспоминаниях эта картина казалась намного больше. Она закрывала весь потолок. Всю стену. Но в реальности она оказалась не больше настенного атласа. Без сомнений это была она. Он узнал белые гребни холмов и облака за ними. Стороны долины с изображенными черным цветом ручьями и голыми деревьями. Это была картина из кошмаров Фредрика. Она висела над письменным столом отца.

Фредрик дотронулся до картины. Прислушался к дыханию здания. Он словно услышал гулкий звук печатной машинки за стеной. Различал тени бюстов мужчин с серьезными лицами, стоявшие вдоль стены. Это был старый кабинет отца. Фредрик ясно увидел его перед собой. Письменный стол. Архивный шкаф за офисным креслом. Толстый ковер, электризующийся, когда снимаешь обувь. Здесь Фредрик ждал отца, рисуя карандашом на серой бумаге, листая книги с крупными картинками или тихонько ходя по дому, чтобы никого не отвлекать.

Как только он закрыл глаза, то почувствовал, что в коридоре туалет, а рядом с ним вход в кухню. В соседней комнате сидел секретарь, а на втором этаже располагались кабинеты поменьше. Фредрик вспомнил запах табака, чернил и легкий аромат ванили от дубовых столешниц на кухне. Он вспомнил, что взрослые по-норвежски не говорили.

Судя по размеру кабинета, Кен Бейер возглавлял проводившуюся тут работу. Но что это была за работа? Черт. Хреново, что Бенедикте Штольц мертва. И что Фредрик не стал отвечать на ее вопросы.

Он перевел дух и сосредоточился. Его привела сюда флешка. Вот что он искал. Фредрик посмотрел на часы. Осталось пятнадцать минут.

Он проверил остальные комнаты на первом этаже. Кухню и кабинет секретаря, туалет и кладовки. Везде пусто. Затем, шагая через ступеньку, поднялся по лестнице. Там его ждало подтверждение его воспоминаниям. Кабинеты, запахи, скрип лестницы. Фредрик теперь знал точно — он уже был здесь. Ходил когда-то по дому в ожидании отца.

Остался подвал. Дверь туда вела из кабинета секретаря.

В подвале его встретили сырой воздух и кромешная тьма В свете экрана мобильного он увидел, что стены отсырели и, проверив две подвальные комнаты, следователь оказался перед последней дверью. Она отличалась от других. Была новее и толще. Древесина не отсырела и не потемнела. Он положил руку на ручку двери. Из-под двери шло тепло. Надо спешить. Десять минут. Фредрик открыл дверь.