Крест над Глетчером. Часть 1

Вернувшись домой, Мариетта с гордостью показала эскизную тетрадь Добланеру; он назвал некоторые пункты, снятые умершим в Риме художником, с которыми, по его мнению, Мариетта должна была познакомить графа. Она сама намеревалась показать Альфреду все эти места и тем больше обрадовалась, заручившись согласием отца. Но на этот раз молодые люди ограничились послеобеденной прогулкой к марэне, под каменным выступом, откуда открывался живописный вид на дом Добланера. Альфред пришел в неистовый восторг при виде освещенного солнцем ледяного поля. Заходящее светило роняло в долину яркие, косые лучи, ударяя ими в каменистую вершину так называемой горы пламени, высившейся над домом Добланера. Чем ближе склонялось солнце к закату, тем фантастичнее становилось освещение ее скалистой вершины. Бледные, едва заметные днем очертания причудливого силуэта, походившего на группу окаменелых, огненных языков, обозначались теперь все отчетливее, и верхушка горы словно разгоралась гигантским костром. Яркий, красноватый свет лучей заходящего солнца постепенно поднимался, озаряя только самые вершины гор, пока, наконец, все не слилось в однообразном сером фоне.

Наши молодые герои повернули обратно: они шли почти все время молча. Мариетта проводила гостя до опушки леса, который наискось пересекал долину, отделяя от нее котловину, замкнутую в горах в виде красивой декорации. Прощаясь, Альфред удержал в своей руке маленькую, пухленькую ручку Мариетты и, на вопрос, будет ли она рада вскоре опять увидать его, он получил в ответ глубокий, полный значения для него взгляд.

Альфред скоро сдержал слово. На этот раз молодая девушка повела его в одно из мест, указанных отцом. Их взорам представился живописный вид пенящегося ручья, который ниспадал с крутого ската и затем извивался между фантастично разбросанными по долине скалистыми глыбами. Молодые люди по обыкновению сделали привал, но на этот раз, что то не спорилась работа, не клеился разговор. Мариетта стала молчаливее и задумчивее, и когда на обратном пути, при спуске в долину, пришлось расстаться, личико ее омрачилось грустью. Альфред понял, что в этом сказалось нечто больше, чем сожаление при мысли о разлуке, во всяком случае, непродолжительной. Он нежно обнял ее и поцеловал в головку. Легкая краска покрыла щечки Мариетты, но поцелуй не испугал ее: он был для них обоих только наружным проявлением душевных ощущений, которые давно уже стали ясны им. Чем отчетливее сознавала Мариетта новое чувство, тем менее была способна беззаветно отдаваться счастью настоящего. Вопреки переживаемому блаженству, она не могла отрешиться от неотступной мысли о будущем. Но молодая девушка тщетно искала ответ на свой вопрос.

Посещения Альфреда возобновлялись все чаще и чаще. Как счастлив бывал он всякий раз при виде хорошо знакомой и милой ему окрестности дома Добланера, глядя на величественный горы, подернутые голубоватой дымкой. Живительный горный воздух освежал его разгоряченную голову. От прилива молодой страсти и любви, у него невольно вырывался иногда радостный крик. На этот зов выбегала к нему на встречу Мариетта. Он заключал в свои объятия и целовал в алый ротик молодую девушку, которая тут же принималась весело болтать.

Самой большой радостью для Мариетты было сделать что-нибудь приятное Альфреду и притом обыкновенно сюрпризом. Однажды, расположившись по обыкновению на скале под елями, чтобы рисовать, он заметил между деревьями скамеечку, устроенную так, чтобы ему можно было работать, сидя в тени. Рядом, немного пониже, Мариетта устроила сиденье и для себя. Там проводили они вместе целые часы. Мариетта подолгу останавливала свой взгляд на молодом художнике, пока он снимал виды, изредка наклоняясь, чтобы поцеловать ее в головку. В другой раз Альфред увидел, что лужайка, на которой он не любил сидеть, потому что высокая, густая трава долго не просыхала после утренней росы, была скошена собственноручным трудом Мариетты. Приветливый взгляд Альфреда в ответ на милое внимание бывало лучшей наградой для Мариетты, а ему доставляло большое удовольствие срисовывать все те места, с которыми были связаны воспоминания о счастливых часах, проведенных с Мариеттой, причем особенно тщательно молодой художник передавал поэтический образ своей подруги. Отношения Альфреда и Мариетты упрощались все более и более. Теперь при прощании уже не являлось тяжелого чувства: могло ли быть сомнение в том, что свидание скоро возобновится. Проводив Альфреда, молодая девушка подолгу смотрела ему вслед; любуясь его стройной и мощной фигурой, она внутренне гордилась сознанием, что ей принадлежит нужная любовь этого красивого юноши. Они вполне поняли друг друга и вверились будущему.