Крест толкователей

Ключ никак не входил. Самохин криво усмехнулся и вытер рукавом лоб.

— Да какая там жена? Если жена про нее узнает, то башку мне сразу снесет, к чертям собачьим!..

Бесплодная борьба с замком стала понемногу надоедать Ракитину.

— У тебя руки трясутся. Так тебе не открыть. Поставь пакет, или дай попробовать мне.

В этот момент замок неожиданно щелкнул. Дверь под напором старшего лейтенанта неожиданно ушла внутрь. Самохин, едва не выронив пакет, все-таки успел его перехватить.

— У тебя сейчас тоже затрясутся, — предупредил он, сделав шаг вперед и пропуская перед собой Ракитина. — Проходи.

* * *

Ракитин и Самохин остановились в коридоре. Дверь в комнату была полуоткрыта. Из-за нее слышались чьи-то тяжелые вздохи, по полу коридора мелькали ритмичные тени. Ракитин прислушался. Он обернулся и посмотрел на Самохина, который, затаив дыхание, остался за его спиной. В полумраке лишь поблескивали его настороженные глаза. Ракитин мягко толкнул дверь и сделал осторожный шаг вперед.

* * *

Посреди комнаты занимался гимнастическими упражнениями голый по пояс человек. Он стоял на голове, упершись в пол обеими руками. Он сводил и разводил ноги в протертых шлепанцах, и на покрасневшей шее его вздувались жилы.

Человек был никем иным, как лейтенантом Луниным. В свою очередь, и он заметил Ракитина, который деликатно вошел в комнату вверх ногами.

Лунин пружинисто оттолкнулся от пола, тело его выгнулось дугой. Сделав в воздухе кульбит, он ловко вскочил на ноги, умудрившись остаться в шлепанцах. Теперь следователь военной прокураторы стоял перед ним в своем естественном ракурсе. Лунин вытянулся по струнке и во весь голос радостно пролаял:

— Здравия желаю, товарищ капитан!

Ракитин медленно поставил одну из бутылок на тумбочку. Открыл вторую и сделал длинный глоток из горлышка. Он искоса посмотрел на голую грудь лейтенанта, которую совсем недавно, буквально на его глазах, пробили три пули и автоматный штык.

— И тебе того же, Лунин… — с сомнением ответил Ракитин. — Если только ты — это и в самом деле ты.

— Понял теперь? Понял? — сказал Самохин, входя в комнату. Он подошел к столу и вывалил на него пакет. Один из огурцов подкатился к краю и упал на пол.

Ракитин вытянул перед собой ладонь, внимательно посмотрел на нее, затем перевернул тыльной стороной. Рука вела себя совершенно спокойно, и никакого тремора не было в ней и в помине.

* * *

Каратаев и Дементьева шли по коридору военной прокуратуры. Миновали часового, дежурившего с автоматом у бюста Дзержинскому. У одной из дверей, оббитой новым красным дерматином и сверкающей шляпками гвоздей, они остановились. Каратаев решительно взялся за ручку.

— Комната восемь, — сказал он. — Это здесь.

Рядом с дверью висела латунная табличка:

«ВОЕННЫЙ ПРОКУРОР ПОЛКОВНИК А. И. СКОРОБОГАТОВ»

Когда они оказались в приемной, навстречу им поспешно поднялся из-за письменного стола лейтенант Ростоцкий. Каратаев снял с плеч рюкзак и положил его на кресло, которое стояло у двери. Лейтенант подошел к Юлии Николаевне, которая, в свою очередь, уже стягивала и свой рюкзак.

— Разрешите помочь? — спросил он.

Дементьева деликатно ответила, высвобождая плечо:

— Если вы будете так любезны…

— Номера в гостинице уже забронированы, — сказал Ростоцкий, принимая ее вещи. — Вот ключи от машины.

В руках его появился брелок с ключом. Каратаев молча принял его и опустил в карман.

— Прошу, — добавил лейтенант, распахивая перед ними дверь, которая вела в кабинет военного прокурора. — Товарищ полковник уже ждет вас.

Дементьева поправила прическу и вошла первой.

* * *

Лунин сидел за столом и держал в руках вскрытую банку консервов. Он ел из нее ложкой, запивая минеральной водой из бутылки и распространяя по комнате консервированный рыбный дух. Ракитин сидит в кресле напротив него, закинув ногу на ногу. Он держал в руке вторую бутылку минералки и рассеяно рассматривал этикетку.

Самохин нервически мерил комнату широкими шагами.

— Сбежал из морга, — рассказывал он. — В общежитие, видите ли, он не пошел. Друзей решил не беспокоить. А меня, значит, можно. Под утро ко мне завалился… хорошо еще, что жена спала, и не видел никто. Ну, я его сюда и определил. Рапорт-то я уже сдал, как-никак, и покойника вроде бы оформили. Куда его было девать? Два дня выходных, а в следующее дежурство, думаю, — к начальнику батальона и все объясню. Хоть шапку долой, хоть голову вместе с ней… А тут — на тебе… похороны. Чего уж теперь объяснять…

Лунин с хрустом откусил от огурца. Спросил безо всякого сожаления, даже весело:

— Выходит, похоронили меня сегодня?

Ракитин вдруг утратил интерес к этикетке и поставил бутылку на стол.

— Выходит, Лунин, похоронили… — задумчиво произнес он. — Значит, было заключение о вскрытии. И покойник в гробу, скорее всего, тоже был…

Самохин вдруг остановился посреди комнаты. Потер себе шею и поводил плечом, разминая его.