Крестьяне, бонзы и бомбы

Повезло! Бургомистр один. Сидит за письменным столом и разговаривает по телефону. Услышав звук открывающейся двери, он поворачивает голову к посетителю, слегка щурится, всматриваясь в него, и указывает жестом в сторону приемной.

Тредуп тихо притворяет за собой дверь и остается в кабинете. Он стоит, чуть наклонившись, весь внимание и почтительность.

Бургомистр Гарайс продолжает разговаривать по телефону.

Тредуп слышал, что бургомистр — самый рослый человек в Альтхольме. Но увидел он не дылду, а человека-слона, колосса. Невероятных размеров конечности, глыба мяса, распирающая пиджак, двойной подбородок, обвислые щеки, толстые мясистые кисти рук.

Гарайс словно забыл о посетителе и спокойно продолжает высказывать в трубку свои соображения по поводу какого-то заседания.

Разговор неинтересный. Тредуп начинает осматриваться в кабинете.

Внезапно он замечает, что его тоже разглядывают, и ему становится не по себе от тягостного ощущения, что эти ясные, светлые глаза, устремленные на него, видят все: неглаженые брюки, грязные ботинки, плохо вымытые руки, бледное лицо.

Нет, он не ошибся: на полуобрамленной телефонной трубкой физиономии бургомистра появилась улыбка, адресованная ему. Гарайс указывает на кресло возле письменного стола, делает приглашающий жест и, не отнимая трубки от уха, говорит посетителю: — Минутку. Я сейчас закончу.

Посетитель садится. Бургомистр, положив трубку на рычаг, опять улыбается и спрашивает: — Ну-с, где горит?

Тредуп вдруг почувствовал, что этому человеку можно сказать все, что он все поймет. Жаркая волна умиления, чуть ли не восторга захлестнула его, и он ответил: — Где горит? В Грамцове, на дорогах в Хазельхорст и в Лоштедт.

Лицо бургомистра делается серьезным, он раза три-четыре кивает и задумчиво рассматривает гигантский карандаш, который вертит в пальцах.

— Да, там горело, — подтверждает он.

— А полиция интересуется поджигателями?

— Возможно. Вы их знаете?

— Знает один мой приятель. Может быть.

— «Один приятель» — это слишком неопределенно. Скажем: вы Неизвестный. Икс.

— Хорошо. Мой приятель Икс.

Бургомистр повел плечами.

— Вы из Грамцова?

— Мой приятель? Нет. Из города.

— Нашего города?

— Вполне возможно.

Бургомистр приподымается. Тредупа охватывает страх. Ему кажется, будто на него двинулась гора, которая все растет, растет и никак не остановится. Он съежился в кресле, а где-то высоко над ним раздался голос: — На разумные дела у меня сколько угодно времени, на неразумные — ни минуты. Мы здесь не играем в детектив. Вам что-то от меня надо, вероятно, денег. Хотите продать информацию? Меня она не интересует. — Тредуп пытается возразить, но голос продолжает: — Да, да, не интересует. Грамцов — не мой район. Это — сфера лоштедтских властей. Возможно, даже губернатора.

Бургомистр снова сел за стол и неожиданно улыбнулся: — Но, пожалуй, я смогу вам помочь… Короче, хватит болтать попусту. Выкладывайте. Я научился держать язык за зубами.

Раздавленный Тредуп ожил.

— Ведь я был там тогда, — поспешно заговорил он. — Я все видел: чиновников, крестьян, волов.

— И вы сможете их опознать наверняка?

Тредуп усердно закивал: — Более того.

— Знаете фамилии?

— Фамилии — нет, но…

— Но?..

— Я сделал два снимка: первый — костер на дороге в Хазельхорст, второй — на дороге в Лоштедт. Там крестьяне, которые разбросали солому и подожгли, все они там стоят…

Бургомистр погружается в раздумье.

— Я не читал протоколы допросов, — говорит он. — Но, насколько мне известно, ни в одном из них не упоминается о каком-либо прохожем с фотоаппаратом.

В голове Тредупа проносится мысль: «Дело — не его? Протоколов не читал? А тем не менее ему известно… Что-то не сходится». — И он осторожно говорит:

— Снимки эти есть.

— Не поддельные? Нас обмануть не удастся.

— Другая сторона знает о них. Сегодня в час ночи мне предложили за снимки пятьсот марок.

— Хорошая цена, — соглашается бургомистр. — Но сейчас они, может, не стоят и затраченной пленки. Выездной суд в Грамцове уже начался. Если чиновники опознают тех крестьян, за ваши снимки и гроша не дадут.

— А если… не опознают… Тот, что предлагал мне пять сотен, наверно, учел и это.

Бургомистр долгим задумчивым взглядом смотрит на своего визави.

— А вы смекалистый. Сколько стоят снимки?

— Сегодня — тысячу.

— А завтра? Впрочем, ладно. Такой вариант не исключается. Фотографии у вас с собой?

— В любое время предоставлю их в ваше распоряжение, — уклончиво отвечает Тредуп.

— Верю, что они существуют. А отпечатки ясные, четкие? Лица видны?

— Так же, как вы сейчас видите меня, господин бургомистр.

— Хорошо, господин Икс. Знаете что, обождите-ка в коридоре минут десять. Как я уже сказал, меня снимки не интересуют. Но, быть может, заинтересуют начальство в Штольпе. Так что прошу вас обождать. Во всяком случае, большое вам спасибо.

Не успел Тредуп выйти за дверь, как бургомистр нажал кнопку звонка к секретарю.