Крестики и нолики

Мистер Джейсон подхватил сумку и выскочил из класса. Пока он скрылся, я не замечал, что дрожу, а теперь заметил. Я весь дрожал – по-настоящему, физически.

Зато я получил ответ на свой вопрос.

Глава 35 × Сеффи

Мистер Джейсон размашисто шагал по коридору, и лицо у него было как холодный рисовый пудинг. Похоже, кто-то его взбесил, и не на шутку. Я это заметила только потому, что всматривалась во всех проходивших мимо мальчиков и мужчин, думая о том, похож ли этот человек на моего брата, и вдруг у него такие же глаза, нос или рот, как у моего брата. Я занималась этим с самого утра. И даже раньше – с тех самых пор, как услышала, что у меня есть брат. Мой брат.

Я свернула за угол и увидела, что перед дверью в наш класс стоит Каллум. Я уже была готова вывалить на него свои новости. Быстренько огляделась, проверила, что в коридоре, кроме нас, никого нет, и выпалила:

– Каллум, ты себе не представляешь! Не поверишь, что я узнала, когда подслушивала маму с папой…

– Сеффи, потом поговорим.

– Каллум, это важно!

– Сеффи, я же тебе сказал: потом поговорим. Подумай для разнообразия о других, а не о себе! – огрызнулся Каллум.

И он зашагал в противоположную от мистера Джейсона сторону. Но я успела понять, что гримаса на его лице была зеркальным отражением лица мистера Джейсона. Точь-в-точь.

Глава 36 • Каллум

Ужинали мы в молчании. Нечего было сказать. Линни низко склонила голову и сосредоточилась на сосисках с картошкой в тарелке. Джуд сидел с тем же надутым кислым видом, что и всегда с тех пор, как они с Линни поругались. Папа грустил. Мама с размаху уронила на стол вилку и нож, и от звона мы все подскочили.

– Боже милостивый! Что с вами?!

– Мэгги!..

– А что Мэгги? – Мама сердито поглядела на папу. – В этом доме уже некоторое время царит нездоровая атмосфера. Что происходит?

– Пойду прогуляюсь. – Линни вскочила со стула.

– Линни!

Мама была потрясена, и не она одна. Я и не помнил, когда Линни в последний раз выражала хотя бы малейший интерес к тому, чтобы самостоятельно выйти за порог.

– Не волнуйся, мама. Я совсем ненадолго.

– Куда ты собралась? – спросила мама.

Линни ласково поглядела на нее.

– Мама, я уже большая. Не беспокойся.

– Хочешь, я с тобой? – предложил я.

Линни мотнула головой. Развернулась и побежала наверх.

– Ты же вроде бы собиралась гулять! – окликнула ее мама.

– Сначала надо кое-что сделать, – отозвалась Линни.

Я продолжил есть, раз уж ничего лучше не мог придумать.

– Ну, я пошла. До скорого, – сказала Линни, снова спустившись.

Схватила теплую куртку и двинулась к двери, пока мы смотрели ей вслед. Линни обернулась. Мама привстала, потом снова села, не спуская взгляда с сестры.

– Пока-пока, – нежно улыбнулась Линни – и я в жизни не видел такой одинокой, несчастной улыбки. А потом закрыла дверь и исчезла.

– Райан, я хочу знать, что происходит, и не вздумай утверждать, что ничего. На сей раз такой ответ не принимается. Кому-то из вас придется заговорить, и немедленно.

Джуд опустил голову. Я посмотрел на него. Папа посмотрел на маму.

– Мэгги, кое-что случилось, когда ты в последний раз уезжала к сестре, – проговорил наконец папа.

– Я тебя внимательно слушаю, – мрачно откликнулась мама.

И тогда папа рассказал ей, что произошло, во всех подробностях, и мы замерли в ожидании бури.

Мама сидела и свирепо глядела на каждого из нас по очереди. Я это чувствовал, хотя взглянуть в ответ боялся. Сначала она орала на всех, а потом, уже, наверное, битых три часа, обжигала и буравила нас этими своими взглядами, пока… за остальных не ручаюсь, но я-то точно почувствовал себя полураздавленным червем, который корчится, чтобы она могла презрительно проинспектировать его со всех сторон.

– Райан, где моя дочь? – в сто пятидесятый раз спросила мама.

Папа не ответил. Не мог. Только сидел, понурив голову, и все.

– Джуд и Линетт подрались… Райан, поверить не могу, что ты допустил такое. Ты самый бестолковый и ни на что не годный человек, с каким только мне выпало несчастье встретиться. – Мама говорила искренне.

– Мама, папа не виноват, – отважился Джуд.

– А тебе лучше помолчать! – Мама развернулась к нему, словно к крысе, загнанной в угол. – Меня с души воротит от этого твоего убеждения, что ты всегда во всем прав и твое мнение всегда верное, а остальные ошибаются. Ты месяцами шпынял сестру, вот и довел ее!

– Знаешь, ты поступала со мной точно так же, так что мы, пожалуй, квиты! – оскорбился Джуд.

– Я тебя шпыняла – называй как хочешь, – потому что ты не собираешься найти себе дело в жизни. Мог бы помогать папе на складе пиломатериалов, мог бы наняться в ученики к старику Тони, но ведь…

– Старик Тони пьет не просыхая! Поднеси ему ко рту спичку – и вся улица полыхнет! И я не желаю работать в его треклятой пекарне! – заорал Джуд. – Стоит в это вляпаться – и я уже не выберусь! Так и буду до гробовой доски печь хлеб, весь в муке.

– Это честный труд.

– Не нужен мне честный труд!

– Ты сам не знаешь, что тебе нужно. – Мама хмыкнула и отмахнулась.

– Нет, знаю. Я хочу пойти в школу! – не подумав, выпалил Джуд.