Крестики-Нолики

О, нет, ребята, это был не конец истории — это было только её начало. С массой проблем в придачу, — с чувством того, что саму себя мне следует утопить в сортире, и никак не меньше, — с желанием свести браслет или загипнотизировать эту крошку так, чтобы она и не подумала интересоваться этой темой, — и, наконец, с круглой суммой наличными я приступила к реализации плана "Перехват".

В ожидании времени "как-нибудь поболтать" ко мне снова здорова подвалила измена. С вопросом, куда от смущения деть руки и ноги, я бы с грехом пополам разобралась. Но что было делать с голосом, который грозил исчезнуть вовсе или превратиться в писк — и испортить всю малину?

И что, пропади она пропадом, что я должна была сказать этой Эли, от одного вида которой я потела и покрывалась мурашками?!

По такому важному вопросу снова требовался совет моего старого приятеля-потолка.

Протаращившись в темноту добрую треть ночи, я пришла к выводу, что мне катастрофически не хватает тренировки. И в качестве наглядного пособия потолок сто пудов не катил.

В свете фонаря, который по-прежнему мирно жил себе возле котельной, на соседней койке виднелась рыжая башка. То есть, это я знала, что, если башка там, то она рыжая, и никакая другая.

— Подъём, — тихо сказала я и дёрнула Джонсон за пятку.

— Ммм, — глухо промычала она.

— Ты когда-нибудь знакомилась с девушкой? — я сразу приступила к делу.

Джонсон издала нечленораздельную фразу, в которой угадывалось ругательство, и несознательно попыталась скрыться под одеялом.

— Ну так, как насчёт девушек? — требовательно спросила я и дала ей в бок тумака.

— Каких, к лешему, девушек? — простонала она, вынырнув на поверхность.

— С двумя руками и двумя ногами, — рассердилась я. — Вставай.

— Может, завтра? — с позорным равнодушием сказала Джонсон, зевая во всю пасть.

— Сегодня, — отрезала я.

— Ковальчик, купи себе новые мозги, — посоветовала она. — Понятия не имею, как это делать. Я знакомилась только с мужчинами, а это немного другой коленкор, не находишь?

— Ты предлагаешь подкатить за советом к кому-то ещё? — ехидно спросила я. — Да, давай, и вся часть уже до завтрака будет знать, что у Евы Ковальчик оторвало колпак, и что она — озабоченная недотраханная истеричка.

Джонсон застонала и вылезла из-под одеяла.

— Куда ты гонишь? Пожар? Враги? Или ты собираешься вот прямо сейчас поскакать знакомиться с девушками? — полюбопытствовала она. — Тогда не удивляйся, что тебя пошлют дальше, чем ты можешь себе представить.

— Вот прямо сейчас я буду тренироваться, — Джонсон следовало незамедлительно просветить. — Ты ведь можешь изобразить эту девушку?

— Ой, нет, — с подозрением сказала Джонсон.

— Ой, да, — безжалостно закончила я.

На этаже повисла тишина; дневальный наверняка плющил харю в каптёрке, зная, что в отсутствие Берц вряд ли кто-то настучит ему по чайнику, а в окна заглядывала хитрая луна. Мы стояли в сортире друг напротив друга, как два полных кретина — о чём и свидетельствовало мутное стекло. Джонсон поёжилась, засунула ладони под мышки и апатично прислонилась к стене.

— Может, уже что-нибудь скажешь? — предложила она. — Если ты будешь молчать, как телеграфный столб, толку выйдет чуть. Ты ведь не думаешь, что эта девушка настолько воодушевится твоей неземной красой, что сделает весь геморрой за тебя?

Да, она была права. Думаю, при таком раскладе мне удалось бы познакомиться разве что со стаей помоечных котов.

Я пригладила пятернёй волосы и снова искоса посмотрела в зеркало. Следовало честно признаться себе, что, даже вывихни я глаза, ЭТО в зеркале не превратилось бы в другого человека.

— Эээ… привет, — наконец, сказала я.

— Привет, — вяло сказала Джонсон.

На этом месте моя фантазия иссякла.

— Ну? — наконец, раздражённо спросила Джонсон.

— БТР согну! — вспылила я.

— Если ты собираешься всю дорогу молчать, то тут я тебе не помощник, — она с ожесточением поскребла затылок. — Давай, ты помолчишь тут на пару с очком или раковиной, а я пойду спать?

— Если ты собираешься всю дорогу стоять, как бревно, то ни хрена не выйдет, — парировала я.

— Посмотрела бы я, как бы ты была не бревном — если тебя вытащили из кровати, не пойми зачем, — проворчала Джонсон. — Хорошо, Ковальчик, отматывай назад. До "привета" — но это полный караул.

— Привет, — обречённо сказала я с каким-то хрипом, как заезженная пластинка.

— Привет, — ответила она скороговоркой. — Да, мне нравятся такие клёвые женщины, как ты, особенно если они без башки и с заряженным АК в зубах. А теперь можно я пойду спать?

— Нельзя! — рявкнула я.

— Ладно, как скажешь, — она с завыванием зевнула. — Всё равно это полный фуфел.

— Потому что мне трудно представить, что передо мной — симпатичная крошка, а не ты с опухшей от спирта рожей, в отхожем месте, где только ленивый не поссал мимо толчка, — с сарказмом ответила я.

— Куда уж мне, — Джонсон с презрением сплюнула в раковину, — до симпатичных крошек. Однако сюда ты притащила меня, в компании с моей опухшей рожей.

— Ладно, Джонсон, — примирительно сказала я. — Ты круче всех. Без базара.