Крестики-Нолики

Я подавила желание перегнуться через перила и осмотреть панораму пролётом ниже. На первом этаже слышалось движение, за перегородкой с пуленепробиваемым стеклом монотонно бубнили. Звякали жестяные кружки – в дежурке нагло пили чай. Наконец, тяжёлая дверь шарахнула сзади, и мы, нарочито громко переговариваясь, вышли в ночь.

Было уже совсем темно, хотя время не перевалило даже за восемь вечера. Небо нависло низко, словно зимой. Лиловые набрякшие тучи напоминали синяк под глазом часа через два после хорошей драки.

– Холодно, однако, – пожаловалась Джонсон, громко бряцая дулом автомата по граниту, словно каторжник кандалами. Похоже, ей под руку попался каменный лев, охраняющий подъезд.

– Не. Однако, к дождю, – мрачно сыронизировала я.

– Не угадали, Ковальчик. Однако, ко мне, – раздалось из темноты, и рядом с нами материализовался особист.

"Однако, к наряду", – угрюмо подумала я и мысленно возблагодарила небеса за то, что он демаскировал себя до того, как мы успели наговорить хренову тучу всякой шняги – и тут же снова выругала себя за криворукость. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, что это только первая из череды бед, которые сулил упавший магазин.

– Пили, – риторически сказал он, подходя ко мне.

– Нет, господин капитан, – выкатив глаза, рявкнула я, становясь во фрунт и в полную голову демонстрируя служебное рвение. – Не имею привычки.

– По крайней мере, не сегодня, – хмыкнул он.

– Да, господин капитан, – сказала я.

– Спирт – зло, – благодушно продолжил этот козёл, и обернулся к Джонсон.

На сей раз, это точно было к наряду; даже до меня за пять шагов доносился нежный букет ароматов, присущих местному самогону.

– Ага, – снова сказал особист, обнаруживая его источник. – Джонсон.

– Да, господин капитан, – мрачно сказала Джонсон, за спиной показывая мне кулак, точно я была виновата во всех наших прегрешениях.

Ладно, хорошо, я была виновата в том, что мои руки явно росли не оттуда, откуда положено…

– Не в кондиции, – с сожалением сообщил он, отходя от Джонсон. – Точнее, наоборот, в кондиции.

– Извините-господин-капитан-больше-не-повторится, – гаркнула я, надеясь хоть так спасти положение.

Может, это и прокатило бы с кем-то ещё. Но не с кренделем из особого, у которого по определению вместо мозгов был устав внутренней службы и циркуляры с грифом "топ-секрет".

– А больше и не надо, – мстительно сказал капитан. – Лётчики. Залётчики, мать вашу.

Джонсон понуро побрела обратно, он шёл следом. В свете фонаря его волосы блестели так, словно он только что сунул башку в ведро с водой – или вовсе не имел дурацкой привычки ходить в баню.

– В расположение, кругом марш, – донеслось до меня. – С-с-скотина…

Он нырнул в двери, а через минуту вынырнул в сопровождении Ярошевич. Понятия не имею, с какой скоростью он умел перемещаться в пространстве, – хотя, может, Ярошевич просто болталась где-нибудь неподалёку.

В общем-то, мне было почти всё равно, кто в качестве напарника сегодня будет прикрывать мою корму. Если бы мне дали волю, то я бы отправила вместо себя Джонсон в некондиции, точнее, в кондиции, потому что этот вечер и так был переполнен через край, только переполнен чем-то совсем иным.

Эти впечатления требовалось заложить в книгу и засушить, как цветок – хотя бы временно. Потому что тут рулили другие правила, и распоряжаться, увы, мог кто угодно, только не я.

И, уж конечно, никого не волновало то, что мне так хотелось связывать именно с этим вечером не кровищу и кислый запах стреляных гильз и дерьма, не мятые бумаги с чёрным грифом, а чуть заметное пожатие пальцев существа, которое каким-то манером стало частью меня. И, похоже, позволило мне стать частью его. В то время как оно должно было убежать от меня без оглядки…

А ведь я никогда не прочь была отведать волшебного коктейля из крови, пороха и ночного ветра, приправленного дымом и смертью…

– Принесли черти на мою голову, – проворчала Ярошевич, с чувством закидывая за спину автомат.

– Не чертыхайся, – занудно повторила я, как попугай, размышляя, что именно будет следующим в списке неприятностей. Неплохо было бы вернуться сюда с руками, ногами, целой головой и без длинного хвоста взысканий. Да, кое-как дожив до своих лет, я безоговорочно верила в приметы. На самом деле, неплохо было бы вернуться сюда вообще.

Наконец, раздалось пыхтенье мотора, и из темноты подвалило транспортное средство.

Конечно, чего ещё следовало ожидать от грёбаной ночи, которая началась со всякого дерьма, обильно приправленного мистикой?!

Это был не бэтер, а простой внедорожник с брезентовым верхом, вроде того, в котором мы с Берц ездили в зелёный дом.

Разъезжать в такой тачке ночью и без допинга было всё равно, что вполне себе сознательно прогуляться по главной улице в базарный день нагишом. Я поймала себя на стрёмном ощущении того, что я самый тупой из трёх поросят – за пару минут до того, как от домика не останется ни соломинки.