Крестики-Нолики

И она зашла. А потом стала заходить чаще – или просто оставаться у меня, – после того, как заканчивала все свои дела. Мерзостная погода случалась редко, напротив, часто на градуснике было за тридцать жары, да только холод поселился в этом городе навсегда. Тебе могло запросто напечь солнцем макушку, но эта дрянь выползала изо всех щелей, из подворотен и узких улиц – и тебя тут же начинало пробирать до костей.

Правда, мне некогда было думать об этом – меня ждал Ник и куча возможностей подрубить деньжат. Мне на фиг не упёрлось снова здорова встретиться с обломом нос к носу.

И тогда Джуд заскакивала в тот момент, когда заставала меня дома.

– Слушай, она же шлюха, – презрительно сказал Ник в двадцать пятый раз.

– И? – спросила я. – Что с того?

– Не мне объяснять, в чём тут прикол, – сказал Ник. – И уж кому-кому, но точно не тебе.

– Я, кажется, знаю, в чём прикол, – предположила я. – Ты просто не любишь шлюх вообще.

– Пожалуй, что и так, – согласился он.

– Вот видишь! – укоризненно воскликнула я.

– Но есть и разница, между тем, что это – работа или статус, – Ник не мог не блеснуть интеллектом.

– И что же круче? – мне просто приспичило докопаться до истины.

– Ну… смотря, для кого и для чего, – Ник закинул ногу на ногу и достал сигарету. – И потом – что ты понимаешь под словом "круче"?

– Круче – значит, лучше, – я начала раздражаться.

– Для её клиента круче, если это статус, – авторитетно сказал Ник. – А по жизни… или для тебя… было бы лучше, если бы это оказалась просто работа.

– Это и есть просто работа, – отрезала я. – Это такие же разные вещи, как киллер и маньяк.

– Вот именно, – многозначительно сказал Ник и поднял вверх палец.

Он мог сколько угодно говорить всякие умности, и многозначительно намекать на разницу между тем и этим, или вообще махать транспарантом перед моим носом – я и без него умела держать рот на замке. Ему просто не нравилась Джуд, в этом и был затык. Впрочем, он этого и не отрицал – и снова начинал рассуждать про умное слово "статус".

А с ней просто было тепло. Она могла полчаса простоять у плиты и сварганить из какой-нибудь ерунды с задворок холодильника потрясающее блюдо. А потом за пятнадцать минут из пакетика, что прилагался к упаковке супа быстрого приготовления, сделать соус, который я тут же съедала прямо из кастрюли, просто так, безо всего. И ещё она не боялась – ни меня, ни Ника, хотя могла догадываться про очень и очень многое.

– Вот именно, – в очередной раз язвил Ник, когда я говорила ему про это самое хотя.

Хотя… Я пока ещё не потеряла свои мозги и тоже думала про это самое хотя.

Но ничего не происходило.

Она не вздрагивала, когда я неожиданно подваливала к ней с тыла, она не задавала наводящих вопросов, она не была жадна до денег и при необходимости могла расстаться с ними с такой лёгкостью, точно это были просроченные трамвайные билеты или обёртки от жвачки.

И оказалось, что пальто Джуд не было серым или жёлтым – оно скорее напоминало опавший осенний лист.

А в тот день на ней была кофточка, разрисованная под леопарда, и коричневые брюки.

В дверях она обернулась. Позади неё, в проёме двери, на которую я смотрела снизу вверх, виднелся кусок неба. Ярко-синего, точно его только что вымыли с мылом.

– Пока, – весело сказала Джуд и чмокнула меня в щёку. – Я позвоню?

Она всегда задавала этот вопрос, как будто я могла ответить: "Нет, Джуд, больше никогда".

Иногда я в шутку отвечала именно так. Она смеялась и уходила, а потом приходила снова.

Я закрыла дверь, и вдруг тишина ударила меня по ушам, словно я только что задраила шлюз подводной лодки, и вокруг даже теоретически не могло раздаться ни единого звука. Я дёрнула дверь на себя с такой силой, что она чуть не слетела с петель – мне почему-то пришло в голову, что она не откроется или выкинет ещё какой-нибудь фортель. Но она открылась, чуть не дав мне по морде.

Наверху маячил кусок неба и серая стена соседнего дома.

Оказалось, это был последний раз, когда я видела Джуд.

– Не выноси себе мозг, – посоветовал Ник. – С ней всё в порядке.

– Никак, ты стал ясновидящим? – это был чисто риторический вопрос, кроме того, кому, как не мне, было знать, что случается каждый день с десятками таких, как Джуд.

– Не надо читать мысли, чтобы знать очевидное, – спокойно ответил он. – Я же сто раз говорил тебе, что для неё это не работа, а статус.

– Мне по барабану умные слова, Ник, – грубо сказала я. – Так что, может, заткнёшься?

– И не подумаю, – сказал он как ни в чём не бывало.

– Хорошо, не затыкайся, – согласилась я.

– Пойми, для неё это – состояние души, – сказал Ник. – Всегда, по жизни, без отдыха и перерыва на обед. Дело не в тебе. Она просто нашла место, где теплее.

Невдалеке громыхнуло, и стена дома напротив стала грязно-серой.

– Место, где теплее, – повторила я, как попугай.

Небо снова приобретало нездоровый желтушный цвет…

– Почти любой встречный на самом деле ещё хуже, чем просто любой встречный, док, – сказала я. – Потому, что он оказывается чёрно-жёлтым человеком из старой газеты.

– То есть, человеком, которого уже нет? – уточнила Адель.